Барбара Пим - Несколько зеленых листьев

В дальнем углу под тисовыми деревьями стояли над мучительно неразборчивыми надписями и сердито смотрели на него херувимы работы семнадцатого века. Сахарная нежность их личиков с годами стерлась. Возможно, и они в ту пору, когда их только воздвигли, считались признаком дурного вкуса? Уже поздно менять что-либо на кладбище, запирать его на замок и все такое прочее — ничего не переделать. Только старые могилы и мавзолей с его строгим обелиском из гранита способны порадовать глаз тех, кто умеет замечать подобные вещи.

Внутри мавзолей Тому не нравился, тем не менее в такой жаркий летний день было нечто привлекательное в мысли о прохладном мраморе, а потому он откинул бархатный занавес и вошел.

— А, ректор…

Том никак не ожидал встретить кого-нибудь в мавзолее и был поражен, увидев доктора Геллибранда. Иногда Том задумывался над тем, почему у доктора тоже есть ключ от мавзолея, обитатели которого уже явно не нуждались в его помощи.

Они оба были несколько смущены этой встречей и после слов доктора: «А, ректор…» и ответа Тома: «Добрый день, доктор Геллибранд» стояли и, улыбаясь, смотрели друг на друга. Рука Тома покоилась, словно благословляя, на прохладной мраморной голове, а доктор, казалось, ощупывал мраморную руку, словно отыскивая место перелома.

«Что вы здесь делаете?» — хотелось спросить Тому. В некотором смысле у них обоих было право находиться здесь, хотя после смерти ни тот, ни другой не могли претендовать на пребывание в мавзолее. Однако первым вопрос задал доктор Геллибранд, неожиданно нанеся противнику удар его же оружием.

— Что вы здесь делаете? — спросил он. — Вот уж никак не ожидал встретить тут кого-нибудь.

— А вы сюда часто заходите? — вырвался у Тома вопрос раньше, чем он успел подумать.

— О да, я захожу сюда довольно часто, — небрежным тоном ответил доктор.

— Тут бывает один молодой человек, который приходит наводить порядок, — сказал Том. — Я как-то встретил его здесь.

— Да, с ним договорились, чтобы он поддерживал здесь чистоту и порядок. Такому мавзолею нужен присмотр.

Как будто это касается его лично, подумал Том, которого раздражал тон доктора. Как будто мавзолей — его собственность! А что, собственно, он так разозлился? У доктора не меньше прав входить в мавзолей, чем у любого другого. Даже больше, если говорить честно, потому что он давно живет в поселке и, наверное, был знаком с последними из де Тэнкервиллов.

— Вы знали… — спросил было Том, указывая на окружающие их мраморные фигуры.

— Этих, конечно, нет. Но я знал девочек и мисс Верикер — она любила сюда приходить.

— Мисс Верикер? — не понял Том.

— Последняя гувернантка.

— А! — Мысли Тома вернулись к семнадцатому веку, где он не мог припомнить такой фамилии. — Мисс Верикер — последняя гувернантка, как грустно это звучит. Она учила девочек из усадьбы.

— Да, в те дни она была совсем молодой.

— И любила приходить сюда? Странно для молодой женщины.

— Видите ли, она принимала интересы семьи близко к сердцу. На пасху она обязательно приносила сюда цветы да и в другие праздники тоже… Я прогуливался по кладбищу и решил заглянуть в мавзолей. Забавно, что мы встретились здесь, — добавил доктор теперь уже более мягким тоном, — но в конце концов мы с вами, можно сказать, занимаемся одним и тем же делом, не правда ли?

— Пожалуй, да, — согласился Том, но в то время, как у доктора в приемной всегда толпился народ, кабинет ректора пустовал, очереди туда не было. Значит, разница существовала. Тем не менее возникла возможность объединить усилия, причем на деле и на пользу, ибо Тому пришло в голову попросить доктора Геллибранда выступить на одном из зимних заседаний их исторического общества. «Смерть в прежние времена» или что-нибудь в этом роде? Доктор сумеет выбрать интересную тему, не сомневался он.

Конечно, сказал доктор Геллибранд, он сделает это с удовольствием, и они вместе вышли из мавзолея, испытывая удовлетворение, как будто их встреча оказалась полезной для общества. Значит, вопрос: «Вы часто сюда приходите?» — пришелся весьма кстати, решил Том.

Возвращаясь к своему, как он его называл, одинокому ленчу — и в самом деле, теперь, когда Дафна уехала, он был совсем одинок, — он бросил взгляд вдоль улицы и увидел, как Эмма входит в свой дом, держа в руках письмо, а может быть, открытку. Не будь она так, как ему показалось, увлечена теми новостями, что были в этом почтовом отправлении, он пригласил бы ее в бар. По крайней мере, ему представилось, что он поступил бы таким образом — на самом же деле он бы скорей всего промолчал и не воспользовался представившейся возможностью. Зато завтра их ждет интересный день — день летней экскурсии исторического общества, кстати, и погода обещает быть отличной. В наши дни духовенство в своих молитвах редко поминает о погоде, ибо есть о чем просить, кроме яркого солнца.