Барбара Пим - Несколько зеленых листьев

— А, Хетер, рад вас видеть…

Том недолюбливал приятельницу своей сестры, хотя уважал ее как библиотекаря, несмотря на то что ее интерес к местной истории порой казался ему несколько неумеренным, а в ее частых упоминаниях об остатках средневекового поселения и о появлении холмов и оврагов в местном ландшафте слышалось нечто принужденное и неестественное. Способна ли обычная женщина так этим интересоваться? — часто думал он, сознавая, что несправедлив по отношению к Хетер. Лучше бы Эмма проявила чуть-чуть побольше внимания к местной истории, выразив желание изучить договоры об аренде земельных участков либо оказав помощь в поисках остатков средневекового поселения. А вместо этого ее видят уходящей из церкви с каким-то незнакомцем, наверное тоже социологом.

— Пока я не забыла, Том, — говорила Хетер, — на днях я наткнулась на весьма занимательную новую книгу о датах разгораживания земельных участков — как раз то, что вас интересует, — совершенно новая теория…

Том пробормотал что-то в благодарность. Даты разгораживания земельных участков его не очень занимали.

Эмма обрадовалась, когда Грэм предложил ей зайти в бар, так как стремительность, с которой он примчался к ней, казалось, заставила его самого забыть, зачем он, собственно, приехал. Ему приятно побыть с ней, сказал он, но больше ничего не объяснил, а Эмма, не ощущая большого прогресса в возобновившихся отношениях, не сочла возможным пуститься в расспросы. Поэтому за ритуальной чашкой чая последовал ритуальный поход в бар с его уютом, вином и приятным обществом.

Бар был, правда, далеко не уютным; в начале шестидесятых годов его обветшалый интерьер освежили, но так, что теперь он стал обветшалым в иной, менее привлекательной манере. Мистер Спирс, владелец пивной, стоял за стойкой, беседуя с Джеффри Пуром, который играл в местной церкви на органе, а по вечерам сидел в баре за стаканчиком «Гиннеса». В одном углу расположилась компания деревенских старцев, а в другом — сын миссис Дайер с девицей. Стоило Эмме с Грэмом войти и, подойдя к стойке, заказать джин с тоником для Эммы и пинту местного пива для Грэма, как в баре воцарилась тишина. Усевшись за свободный столик, они завели несколько принужденный разговор с присутствующими, интересуясь, были ли те на празднике цветов, понравилось ли им, и восторгаясь, что стоит такой отличный день. Отвечали им тоже неохотно и даже с некоторой, долей враждебности. Мистер Спирс рискнул заметить, что в прежнее время ничего подобного не устраивалось, на что органист не преминул высказать предположение, что все эти праздники затеваются лишь для того, чтобы дамам было чем себя занять. Сын миссис Дайер и его девица промолчали, ничем не откликнулись и деревенские. В эту минуту в бар вошли Робби и Тэмсин Бэрраклоу, и Эмма с Грэмом, облегченно вздохнув, пригласили их к себе за столик и принялись с ними беседовать. Тогда и все присутствующие заговорили между собой более непринужденно, и атмосфера заметно разрядилась.

— Интересно, какое влияние оказал праздник цветов на круговорот жизни в деревне? — спросила Эмма, бросив взгляд на стариков, сидящих в позах скульптур периода примитивизма.

— Такого воздействия, как западноафриканские празднества или даже европейская крестьянская фиеста, он, разумеется, иметь не может, — ответил Робби. — А на ту компанию, что восседает здесь, он никакого впечатления вообще не произвел.

— Зато у принадлежащих к среднему классу местных дам он вызвал дух соперничества, — заметила Тэмсин.

— Особенно в том, что касается церкви, — подчеркнул Грэм.

Он завел с супругами Бэрраклоу беседу на социологическую тему, в несколько кокетливом тоне поддразнивая Тэмсин, а Эмма задумалась о празднике и его значении в ином, менее научном свете. Красивые орнаменты из цветов и встреча с бывшим возлюбленным больше наводили на мысль о некоем романтическом произведении, нежели о статье для научного общества. Но она никогда не испытывала желания сочинять и, по правде говоря, с некоторым пренебрежением относилась к занятиям матери викторианским романом. Однако тут она поймала себя на том, что гадает, чем закончится сегодняшний вечер.

— Извини, — сказал Грэм, когда они вернулись к ней домой, — я слишком засиделся, чтобы сегодня же возвращаться.

Неужели он боится ехать в темноте?. Или считает неудобным уехать совсем по другой причине? Как понять его слова?

— Думаешь, пойдут по поселку сплетни, если я останусь ночевать у тебя? Наверное, следовало бы еще в баре спросить, нет ли поблизости свободной комнаты.