Барбара Пим - Несколько зеленых листьев

— Спасибо, неплохо, — смутилась Дафна, чувствуя себя дезертиром.

— Мартин к вам внимателен?

— Доктор Шрабсоул? О да, спасибо.

— Не утратили желания еще раз поехать в Грецию? — весело и в то же время насмешливо спросил доктор Геллибранд.

Дафна молча улыбнулась. Неужто ре заветная мечта перестала быть секретом и стала достоянием всего поселка?

— Пожалуй, мне тоже пора в церковь, — сказала она.

— Всего вам хорошего, дорогая, — сказал на прощанье доктор Геллибранд. — Мы все временами подвержены меланхолии, но беспокоиться по этому поводу не стоит. Купите себе новую шляпу — вот мой вам совет, — хохотнул он и нагнулся, помогая коту спрыгнуть на землю.

Он и вправду считал, что они в больнице, сообразила Дафна. Как хорошо, что она перешла к Мартину Шрабсоулу, особенно теперь, когда дело идет к старости. Мартин — специалист по гериатрии, — противное слово, но никуда от него не денешься. Он займется ею, хотя она, Дафна, быть может, и не так скоро предоставит ему эту возможность, потому что постарается уехать. Ее приятельница Хетер Бленкинсоп наверняка явится полюбоваться праздником цветов, заодно они и обсудят окончательно план своей поездки. Пока она не знает, что они предпримут. Во всяком случае, хижина на берегу Миконоса, куда несколько лет назад устремились толпы, их с Хетер не устроит. Может, отправиться на один из более отдаленных островов, еще не совсем приобщенных к цивилизации?..

До чего же большая у нас церковь, подумала она, когда перед ее глазами появилось здание. Викторианцы с их разросшимися приходами окружили скромные старые церкви до нелепости громоздкими пристройками, которые ее брат Том презирал. В греческих селениях стояли крохотные, словно сложенные из детских кубиков, побеленные известкой церквушки…

— Мне что, убрать мое обычное окно? — спросила она у миссис Геллибранд.

— Ваше обычное окно… — В руках у миссис Геллибранд была охапка лилий, а говорила она так рассеянно, будто не могла вспомнить, кто такая Дафна. Подобное обращение обижало. И пока Дафна стояла в ожидании, что ей велят делать, глаза ее наполнились слезами.

— Думаю, на этот раз мы сделаем кое-что помимо наших обычных окон, — сказала Кристабел. — Ведь это все-таки праздник, не так ли?

Дафна пришла к выводу, что вообще ненавидит расставлять цветы. Порой она ненавидела и церковь, сомневалась, продолжает ли верить, хотя, разумеется, вести разговоры на эту тему не осмеливалась. И Кристабел Геллибранд так и не сказала ей, что делать, а только унизила ее, оставив без толку стоять возле кучи зелени. И снова Дафна вспомнила Грецию, старика на берегу моря, разбивающего о камень осьминога…

— Как вы думаете, правильно я делаю? — спросила у Дафны Магдален Рейвен. — Ветки длинные и свисают чересчур низко, но обрезать их не хочется. Миссис Геллибранд сказала, хорошо бы добиться эффекта высоты — что, если подложить снизу смятую проволочную сетку? Тогда, наверное, получится… Будет очень красиво, правда? — Мартин посоветовал ей пойти в церковь и предложить там свою помощь, хотя ее и не включили еще в очередь украшать церковь цветами, и она в самом деле испытывала удовольствие от этого занятия, несмотря на то что ей никак не удавалось заставить ветки бука стоять так, как им следовало. «Найти себе увлечение» — излюбленное предписание Мартина против приближающейся старости, начала конца жизни. Но в каком-то смысле мы все чем-нибудь «увлечены», разве не так, да и раньше были. «Помните?» — хотелось ей спросить у Дафны в надежде поделиться воспоминаниями о пережитом в годы войны, но не успела она переложить свои мысли в слова, как кто-то принес для веток подставку из зеленого пластика, и ей пришлось снова взяться за работу.

И вправду выглядело все очень красиво, решила Эмма в день праздника, хотя на церковь и не похоже. Расставлены цветы были с таким вкусом, что храм божий больше напоминал либо приемную рекламного агентства, либо анфиладу комнат в богатой квартире, либо, наконец, оформление свадьбы. А что вообще-то нужно? Ромашки с васильками или опустившие головки колокольчики в банке из-под джема? А может, и не цветы вовсе, а древний серый камень — воплощение строгости великого поста?

— Должен признаться, что все тут глядится куда лучше, чем когда я был здесь в прошлый раз. — Незнакомые Эмме Терри Скейт и его приятель вошли в боковую часовню и разглядывали крестоносца и безголовую собаку. — Так они и не послушались моего совета — я велел им закрыть этот дефект венком из мелких цветов — незабудок или мускусных роз вполне хватило бы, однако они не захотели понять…