Барбара Пим - Несколько зеленых листьев

— А я такой считалочки не знаю, — засмеялась Эмма. И повторила: — И тогда выходит Том…

— Его жена умерла, знаете? — спросила Дафна таким тоном, будто что-то объясняла. — О, это было очень печальное событие — он так и не сумел забыть Лору. И мне пришлось, отказавшись от собственной жизни, взять на себя все обязанности по ведению его хозяйства. А я всегда хотела иметь собаку.

Эмма опять удивилась:

— А что вам мешает завести собаку? Живете за городом, проблем с прогулками нет, никто не смотрит жалобно из окна, когда уходишь на работу…

Теперь была очередь Дафны удивиться. Ее воображение не поспевало за воображением Эммы.

— И правда, запирать ее не нужно, — подхватила она. — Не могу понять, почему у меня до сих пор нет собаки… Ведь мне уже пятьдесят шестой год.

Поглядев на нее, Эмма заметила, что шерри заставило Дафну не только рассказать нечто сугубо личное, но и вогнало ее в краску. По-видимому, пожилым дамам не следует пить, подумала она, или, скажем, женщинам в возрасте. Но с каких лет начинается этот возраст?

— Я, наверное, заведу собаку, — сказала Дафна, когда Том вернулся к ленчу.

— Собаку? Зачем?

— Ты же знаешь, мне всегда хотелось иметь собаку, — выпалила она.

— Да? Первый раз слышу.

— О, Том, ты же знаешь, как страстно я люблю и любила животных.

Том выслушал ее молча, вспоминая домашних животных их детства: кроликов, морских свинок, и да, действительно, однажды у них была собака. Но считать, что ребенок, совавший листья салата сквозь решетку клеток, в которых содержались кролики, страстно любил животных?.. Забавно. И если ей верить, значит, все эти годы Дафна была лишена радости? Своим эгоизмом он мешал ей осуществить ее заветное желание!

Войдя в гостиную, где они иногда после ленча пили кофе, он натолкнулся на коробку с вещами, поверх которых лежала картинка с изображением «Собаки — слуги человека». Снова ему вспомнилось детство и очень смутно — первое причастие Дафны, хотя он не мог бы сказать, почему именно этот предмет вызывал у него подобные мысли. Зато он задумался о тех, кому в его приходе вскорости предстояло первое причастие, и решил, что пора договориться с викарием из соседнего прихода объединить — обе церемонии в одну. Том знал заранее, как все это произойдет: все обязанности будут на нем, потому что соседний викарий был очень ловок сваливать ответственность на других. Может, следует спросить совета у Адама Принса — его-то уж, не сомневался Том, никогда не заставишь делать то, чего он не захочет.

Он вытащил из коробки «Собаку — слугу человека» и стал ее рассматривать. Не было ли чего-либо подобного у Киплинга, и не у него ли взято это изречение? Но Дафна этого знать не могла, поэтому ей он только и сказал:

— Если хочешь взять собаку, возьми. Что тебя останавливает?

Мартин Шрабсоул наблюдал за своей тещей. Он сидел напротив нее, совершенно позабыв о телевизоре, ибо был целиком поглощен ею, но записей никаких не делал. Он не хотел беспокоить ее, хотя особой чувствительностью она, по его мнению, не отличалась.

Магдален Рейвен было далеко за шестьдесят. Небольшого роста, она была склонна к полноте, хотя Мартину и удалось отучить ее от употребления сахара с чаем и кофе, и теперь у нее в сумке в маленькой красивой коробочке, подаренной ей одним из внуков, всегда были с собой таблетки сахарина. Мартин запретил ей также сливочное масло, и теперь возле нее во время еды всегда стояла пластмассовая мисочка с каким-то сложным раствором, заменяющим масло. Эвис было дано распоряжение кормить мать свежими фруктами, а не пудингами, и отказывать в печенье во время второго завтрака. Таким образом, Мартин выполнял свои обязанности терапевта и рекомендовал теще именно то, что он рекомендовал своим пожилым пациентам. Но порой ему приходила в голову мысль: а действительно ли ему хочется, чтобы его теща прожила как можно дольше? Она была вдовой, а Эвис — ее единственной дочерью, и сейчас, когда она перебралась жить к ним, дом стал явно мал для троих взрослых и троих детей. В данный момент думать о покупке большого дома не приходилось. Но если за матерью Эвис не присматривать и не ухаживать, если позволить ей есть белый хлеб, сахар, масло, пирожки и пудинги, которые ей были так по вкусу и которых ей так не хватало, тогда, если говорить откровенно, а не деликатничать, ей суждено умереть в одночасье, и у Шрабсоулов появились бы деньги купить новый дом. Эта мысль, в тот же миг подавленная, не раз посещала Мартина во время ночных бдений. И разумеется, после того как это случалось, он становился еще более внимательным к здоровью своей тещи. Сейчас он был несколько обеспокоен сообщением в одной из воскресных газет, что отдельные виды искусственных заменителей сахара (в США, конечно) вызывают у мышей, как доказано, рак. «Не могли бы вы пить чай или кофе совсем без сахара?» — по долгу врача спросил он, но Магдален ответила, что нет, не может. И ответила довольно решительно. Даже во время войны она не пила чай без сахара, что, кстати сказать, делали многие.