Николя Ванье - Белль и Себастьян

На сей раз козленок, не обращая внимания на старика, подбежал и начал нюхать руки Себастьяна, пахнувшие солью. Чтобы себя не выдать, мальчик оттолкнул малыша ногой и сунул руки в карманы. Кусок соли был выпуклым, и дед мог его заметить, поэтому он стиснул его пальцами. Сезар присел возле козленка и стал почесывать ему подбородок. На лице его играла та самая улыбка, что и раньше, в те времена, когда все было ясно и просто, когда Себастьян не сомневался в его искренности.

— Как видишь, с ним все хорошо. Он вырос, но пока не хочет возвращаться к своему племени. Так для него было бы лучше, но он еще этого не понимает. Завтра можно отвести его туда, где мы его подобрали. Он вернется к своим друзьям, семье… Я не против попробовать. Там, в горах, он будет счастливей.

Себастьяну пришлось стиснуть зубы, чтобы не сказать гадость. Сезар задумчиво продолжал:

— Я не могу его оставить. Такая жизнь была бы для него как тюрьма. У него другое предназначение. Сейчас снег еще не глубокий, малыш успел бы приспособиться до настоящих холодов…

На сей раз Себастьян не смог сдержаться. Зло посмотрев на старика, он выпалил:

— А ты убей и его тоже! Это же намного проще и быстрее!

Мальчик сказал гадость вместо того, чтобы потребовать объяснений, потому что не нуждался в них и ему надоело ощущать себя таким одиноким и беспомощным. Сезар не стал ничего объяснять. Он даже не попросил прощения! Ровным счетом ничего! А Белль, она теперь из-за него умирает!

Когда мальчик уже повернулся уходить, дед проговорил почти просительно:

— Себастьян, ты не должен так со мной разговаривать! Вернись!

Всю дорогу к хижине Себастьян злился. Из-за Сезара он не смог стащить бутылку с водкой. Рану нужно было промыть, от нее пахло все сильнее. Ничего, он согреет воды и промоет ею рану. Может, этого окажется достаточно?

Каждый раз, когда он входил в маленький домик, сложенный из камней, то страшился найти собаку мертвой. Запах он почувствовал сразу — густой, сладковатый. Себастьян заговорил громким голосом в надежде, что Белль очнется:

— Смотри, что я тебе принес! Вкуснятина! Это соль, она придает овцам силы. Ты, конечно, скажешь, что ты не овца. Это правда, но только я не знаю, чем мне тебя лечить. Ничего, кроме соли, у меня нет. И если она хороша для овец… Смотри, я тоже могу ее полизать!

Мальчик поднес кусок соли к губам и быстро лизнул. На вкус простая соль, совсем не похоже на лекарство! Но когда он подсунул ее собаке, она застонала и вздрогнула. И ей совсем не хотелось соли.

— Знаю, она невкусная. Но больше у меня ничего нет. Завтра я попробую найти у Лины масло из тресковой печенки. Только не уверен, что оно есть в доме. Она давно мне уже его не давала. И это, скажу я тебе, самое лучшее в войне! Это масло — оно хуже чем отвратительное! Гадкое, как… как козлиная моча! Даже хуже!

Себастьян хотел было улыбнуться, но собака начала задыхаться, и глаза у нее стали стеклянными. Он осторожно, чтобы не причинить боли, погладил ее по морде. Слезы текли у него по щекам, хотя он этого и не замечал.

— Если ты быстрее поправишься, мы еще сможем поохотиться в ручье, пока он не замерз. В одиночку у меня хуже получается находить форелей. А с тобой я ловлю огромных, которые умеют прятаться! Вместе всегда лучше, вместе мы — команда! Мы с тобой — настоящие друзья. Ты защитила меня от бошей, я за тобой ухаживаю. Мы с тобой спасли друг друга, это еще вернее, чем обменяться кровью…

Вода в железной миске закипела. Себастьян поспешно снял ее с огня, смочил чистую тряпочку и осторожно протер собаке морду и губы. С некоторых пор у Белль даже не было сил в знак благодарности повилять хвостом.

— Ты вся горишь! Тебе жарко? А если я затушу огонь, как думаешь, ты поправишься?

Она лежала, не двигаясь, но Себастьян продолжал так, словно получил от нее ответ.

— Да, я тоже думаю, что лучше не надо. Видишь ту кучу поленьев? Хватит на целую неделю! Все будет хорошо, честное слово! Сезар, он, может, и предатель, но прошел через большую войну и не умер. Вот и ты тоже не умрешь.

Мальчик подумал, что еще сказать, чтобы отдалить момент, которого боялся больше всего. Но в голове не осталось ничего, кроме пустоты и страха.

Склонившись над раной, мальчик попытался приподнять бинт, но он приклеился так сильно, что пришлось дернуть. Как только рана открылась, запах гноя ударил в нос, а Белль застонала. Края раны вспухли сильнее прежнего, и цвета они были отвратительного — ни черного, ни красного, ни зеленого, а все это вместе. Себастьян, хоть и испугался, все-таки понял, что выбора у него нет. Если он ничего не предпримет или же будет действовать наугад, Белль умрет. Она была на шаг от смерти, ему пришлось это признать. Себастьян прислонился к стене, чтобы не упасть. Даже если он поторопится, уверенности, что ее успеют спасти, у него не было. Слишком долго он тянул время, думая, будто справится своими силами. В этом была его ошибка. И все только потому, что он боялся! Боялся Сезара, боялся, что кто-то найдет его укрытие и откроются все его враки… Внезапно в голову пришла идея. Себастьян даже удивился, почему не подумал об этом раньше. Это был его последний шанс.