Джули Тиммер - Лишь пять дней

Дети совершенно не участвовали в общении: они были столь отрешены, будто просто ждали поезда, склонив головы над своими телефонами, каждый в наушниках, и в такт покачивая головами.

На самом деле детей было сложно винить, их мать тоже не обращала на них ни малейшего внимания. Было легко представить, как дети вначале пытались с ней общаться, делиться тем, что их волнует, — как дела в школе, на спортивной площадке, с друзьями. А натыкались на отрешенный взгляд, ведь мать их уже не узнавала.

Пока Мара наблюдала за семьей, работник санатория, который показывал ей заведение, что-то бубнил про игровые комнаты, меню, выездные пикники… А она наблюдала. Как мужчина поднял одеяло жены, валяющееся на полу, и плотно заправил его. Через несколько секунд одеяло вновь упало, мужчина улыбнулся и снова терпеливо поднял его. Похлопал женщину по плечу и подоткнул со всех сторон.

Женщина опять скинула одеяло, и мужчина поднялся, чтобы его поднять, Мара заметила, как мальчик толкнул сестру ногой. Девочка оторвалась от телефона, и брат движением подбородка указал на игру «подними», в которую играли родители. Он бросил взгляд на отца, прежде чем драматично закатить глаза. Она закатила свои, покачала головой, и губы скривились от отвращения. Отец поднялся, увидел их боковым зрением, дети быстро уткнулись в свои телефоны и начали ритмично покачиваться, притворяясь, будто ничего не заметили.

Мара никому не рассказала о поездке, но несколько раз намекала Тому, что знает, как выглядят последние стадии болезни и как это будет тяжело для всех, в особенности для Лакс. И для него! Том уверял, что все будет в порядке. Не идеально, конечно, но они научатся с этим справляться, и все будет отлично! Но Мара знала, что он говорит о своих желаниях, она же видела реальность! И она мельком заглянула в их будущее!

Мара покосилась на Гарри и вновь задумалась о том, что не давало покоя все эти дни. О том, можно ли немного пожертвовать своей независимостью и принять помощь Тома, родителей, работников больницы, а потом обязательную помощь медсестер, чтобы осталось больше времени для Лакс?

Но если это так, то это приведет к увеличению числа таких ситуаций, как сегодня. Больше хихиканья, перешептывания, вытаращенных глаз. Больше унижения для дочери. Пока Мара не окажется в инвалидном кресле в углу, сбрасывающая одеяло в десятый раз, а дочь будет притворяться, что не замечает, какой жалкой стала ее мать.

Подъехав к дому, Гарри быстро вышел и поспешил открыть дверь Мары, помочь ей выйти, но она отмахнулась и вышла сама. Она позволила ему плестись за ней, но, когда подошла к ступенькам и он рванулся помочь ей подняться, резко покачала головой, и он быстро опустил руку. У двери она протянула ему деньги, до того как принялась рыться в поисках ключей.

Гарри засунул руки в карманы и без слов ждал, пока она наконец вздохнула и протянула ему ключи. Он отпер дверь и распахнул ее. Она открыла было рот в благодарности, но он прижал палец к губам и покачал головой. Потом отвернулся и зашагал к машине, на прощание махнув рукой.

Скотт принял душ и переоделся. Он ждал возвращения Лори.

— Ух ты! Костюм! И туфли, которые мне так нравятся! А что за повод?

— Веду жену на ужин! Кто-то назовет это свиданием.

— Два раза подряд?

— Хм… Еда на вынос не считается! А если и дважды подряд, что с того? Тебе нужно сменить обстановку. Прежде чем мы поедем, тебе что-нибудь нужно? Я заказал столик на шесть.

— Я готова! — Она направилась к двери. Казалось, она просто пролетела по ступенькам и приземлилась в машине.

— О господи! Я даже не могу припомнить, когда мы вот так экспромтом что-то делали! Это было… — она запнулась, — ладно, не важно.

— Ты можешь это сказать, Лори!

— Нет, это бесчувственно! Ты все еще…

— Лори, все в порядке! Ты можешь это сказать! — Он подождал, но жена молчала. — Хорошо, тогда это скажу я. Это было год назад. До того, как у нас поселился Куртис. С тех пор мы не могли что-то сделать экспромтом! И это нормально, что тебя так радует сегодняшняя поездка! — Скотт поцеловал жену и завел машину. — Ты вполне можешь рассказать, как ты себя чувствуешь. Ты не должна притворяться, что не чувствуешь облегчения оттого, что мы снова живем прежней жизнью. Мы оба знаем, что ты этого ждала. Поэтому скажу я, раз ты молчишь. Ребенок уехал. Мы можем печалиться по этому поводу, а можем посмотреть на все с другой, светлой стороны. Так или иначе, он больше не живет с нами!