Дэвид Николс - Мы

— Люблю подвижные составы. Почему европейские поезда гораздо удобнее?

— Ты сегодня полон интереснейших наблюдений, — вздохнула Конни, откладывая книгу. — Откуда в тебе столько энергии?

— Я взволнован, только и всего. Путешествие по Бельгии с семьей. Для меня это волнующее событие.

— Так вот, читай свою книгу, — сказала она, — или мы столкнем тебя с поезда.

Они снова уткнулись в свои романы. Конни читала что-то под названием «Спорт и приятное времяпрепровождение» Джеймса Солтера. На обложке сутулая обнаженная женщина купалась в непрактичной лохани, а текст на задней стороне описывал роман как «чувственное, пробуждающее воспоминания, талантливое произведение эротического реализма». Что касается «эротического реализма», то лично мне кажется, что термины противоречат друг другу, зато они верно предрекли отель в Амстердаме. Алби тем временем читал «L’Etranger» [29] «Посторонний» (фр.) . Альбера Камю, который по-английски назывался как пятый студийный альбом Билли Джоэла, хотя сомневаюсь, что здесь есть какая-то связь. Книга была подарком от Конни, презентовавшей сыну подборку переводных романов европейских авторов. Мне показалось, что это был устрашающий список литературы, и Алби, видимо, придерживался такого же мнения, с трудом продираясь сквозь «L’Etranger». И все же, что касается беллетристики, он был лучшим учеником, чем я.

В начале наших отношений, во время поездки в Грецию кажется, я не взял с собой на борт самолета книгу. Подобной ошибки я больше не совершу.

— Что ты будешь делать целых два часа?

— У меня есть несколько научных журналов, по работе. У меня есть путеводитель.

— Но нет романа почитать?

— Я никогда, в общем-то, не увлекался беллетристикой, — сказал я.

Конни покачала головой:

— Меня всегда интересовало, кто эти придурки, которые не читают романов. И оказывается, это ты! Придурок.

Все это она произнесла с улыбкой, но я все равно почувствовал, что постепенно теряю в ее глазах свое обаяние, словно небрежно признался в расистском фанатизме. Могу ли я по-настоящему любить мужчину, который не видит смысла в сочиненных историях, мужчину, который предпочитает узнавать реальный мир вокруг себя? С тех пор я научился никогда не ездить ни в каком общественном транспорте без книги в руке. Если это роман, то, скорее всего, его дала мне Конни, он награжден какой-нибудь премией, но не будет слишком сложным. Литературный аналог, как я полагаю, отцовского «хорошего ритма, хорошей мелодии».

Я действительно читал много специальной литературы, которая всегда казалась мне полезнее, чем придуманные разговоры никогда не существовавших людей. Не считая научных трудов, я читаю научно-популярные книги по экономике и, как многие мужчины моего поколения, увлекаюсь военной историей, книгами «Фашизм марширует», как называет их Конни. Сам точно не знаю, почему нас тянет к этой теме. Возможно, потому, что нам нравится представлять себя в катастрофических ситуациях, с которыми столкнулись наши отцы и деды, представлять, как бы мы повели себя, как проявили бы свою сущность и какой бы она оказалась. Последовали бы или возглавили, сопротивлялись бы или сотрудничали? Однажды я поделился этой теорией с Конни, а она рассмеялась и сказала, что я типичный коллаборационист. «Рада познакомиться, герр группенфюрер! — сказала она, подобострастно потирая руки. — Если вам что-то понадобится…» — и продолжала смеяться. Конни знала меня лучше любого, но я почему-то был уверен, что в этом вопросе она ошиблась. Пусть это сразу неочевидно, но я целиком за Сопротивление. Просто у меня пока не было шанса это доказать.

Пока поезд катил в Брюссель, я потянулся за своей книгой, историей Второй мировой войны, написанной тяжеловесно, но увлекательно. Я дошел до даты «Март 44-го», когда разрабатывался план операции «Оверлорд».

— Боже мой, — сказал я и отложил книгу.

— Что на этот раз? — поинтересовалась Конни, теряя терпение.

— До меня только что дошло, что чуть дальше в этом направлении находятся Арденны.

— Что такого особенного в Арденнах? — спросил Алби.

— В Арденнах погиб твой прадед. Смотри… — Я перелистал книгу и открыл в середине карту арденнского наступления. — Мы находимся примерно здесь. Битва произошла вон там. — Я показал на красные и синие стрелки на карте, совершенно не дающие представления о плоти и крови, которую они обозначают. — Это был «Выступ», отчаянная контратака немцев против американских сил, ужасная битва, одна из самых тяжелых, в лесу, в разгар зимы. Своего рода ужасная предсмертная конвульсия. В основном участвовали немцы и американцы, но около тысячи британцев оказались тоже вовлеченными в бой, среди них твой прадед. Кровавое месиво, такое же, как в День Д [30] Дата высадки союзных войск в Нормандии, 6 июня 1944 года. , всего в получасе отсюда. — Я указал на восток.