Дэвид Николс - Мы

И точно, инспекция началась наутро после успешного второго свидания. Готовя чай, я наблюдал через дверь, как Конни натянула старую футболку — о боже, какое зрелище! — взяла яблоко из вазы, внимательно его осмотрела и пошлепала по квартире, зажав яблоко зубами, она вытягивала конверты с пластинками, читала корешки книг, кассет и видео, рассматривала открытки, прилепленные с нарочитой небрежностью на пробковую доску для заметок, эстампы в рамках на стене.

— У тебя тут картина, на которой мужчина с задохнувшимся какаду.

— Джозеф Райт из Дерби! — прокричал я, словно это была викторина. — «Эксперимент с птицей в воздушном насосе».

— И ты действительно любишь Ван Гога! — прокричала она.

Неужели? А что, не следовало? Или это хорошо? Быть может, я перегнул палку с Ван Гогом? Мне казалось, Ван Гог нравится всем, но, может быть, как раз это и плохо? Я приклеил ус обратно.

— Я его обожаю! — в ответ прокричал я. — А ты?

— Я тоже. Однако не эту картину. — (В таком случае, Конни, я уберу ее.) — А еще у тебя полно Билли Джоэла.

— Ранние альбомы великолепны! — завопил я, но к тому времени, когда я принес в спальню чай — листовой «Эрл Грей» в простом белом фарфоре, молоко в новом кувшинчике, — она успела исчезнуть. Возможно, «Подсолнухи» заставили ее выпрыгнуть в окошко. Я услышал шум включенного душа и минут пятнадцать тупо простоял посреди комнаты с остывающим чаем на подносе, раздумывая, можно ли мне войти туда, заслужил ли я это право. Дело закончилось тем, что она открыла дверь ванной, закручивая вокруг себя новое полотенце, с мокрыми волосами, чисто вымытым лицом без всякой косметики. Возможно, она воспользовалась отшелушивающим лосьоном. В любом случае она была прекрасна. — Я приготовил тебе чай, — сказал я и протянул поднос.

— Я еще ни разу не видела, чтобы у мужчины было столько туалетных принадлежностей.

— Бывает.

— А знаешь, что самое странное? Все они абсолютно новые.

Я не знал, что ответить, но, к счастью, это было не важно, потому что мы как раз целовались, и ее дыхание пахло мятой и яблоком.

— Может быть, поставишь поднос?

— Хорошая мысль, — сказал я, и мы упали на диван. — Здесь не все так ужасно, правда?

— Нет, мне нравится. Мне нравится порядок. И так чисто! В моей квартире шагу не ступишь, не угодив в старый шашлык или чье-то лицо. Но здесь так… аккуратно.

— Так что, я прошел инспекцию?

— Пока да, — ответила она. — Но всегда найдется что улучшить.

Именно этим она и занялась.

Я склонен думать, что после определенного возраста наши вкусы, инстинкты и предпочтения затвердевают, как бетон. Но я был молод, по крайней мере моложе, чем сейчас, и более податлив, поэтому Конни лепила из меня, как из пластилина.

В течение последующих недель, а затем и месяцев она начала тщательный процесс культурного обучения в художественных галереях, театрах и кинотеатрах Лондона. В свое время она не получила университетского образования и временами, наверное, комплексовала по этому поводу, хотя бог его знает, чего она недополучила, по ее мнению. Во всем, что касалось культуры, она меня опережала на двадцать семь лет. Живопись, кинематограф, литература, музыка; казалось, она все видела, все читала, все слушала, причем со страстью и чистым, незахламленным восприятием самоучки.

Взять, к примеру, музыку. Моему отцу нравилась британская легкая классическая музыка и традиционный джаз, поэтому все мое детство прошло под «Марш Разрушителей плотин», затем «Когда святые маршируют» и снова «Марш Разрушителей плотин». Отец любил «четкий ритм» и «хорошую мелодию»; субботними вечерами он сидел и охранял стереопроигрыватель, держа в одной руке конверт пластинки, в другой — сигарету, отбивая не в такт мелодию и глядя в глаза Акеру Билку [25] Акер Билк (настоящее имя Бернард Стэнли Билк, 1929–2014) — британский кларнетист, один из величайших джазовых исполнителей второй половины XX века. . Наблюдать, как он наслаждается музыкой, для меня было все равно что видеть его в бумажном колпачке на Рождество — не очень приятно. Каждый раз мне хотелось, чтобы он его снял. Что касается моей матери, она с гордостью хвасталась, что вообще может обойтись без музыки. Они были последними британцами, которые искренне приходили в ужас от «Битлз». Слушать «Величайшие хиты» группы «Уингз» на средней громкости — максимум, чего я добился в своем панковском бунте.