Виктор Голявкин - Избранные

И он пошел погулять. И на пороге внезапно скончался. Вот повезло человеку! Умереть окруженным детьми, демонстрантами, транспарантами…

Он мне сам рассказывал про свою жизнь, жизнь не очень удачливого человека. Его жизнь прошла перед нами. Мы проследили жизненный путь, так сказать, сначала до самой смерти.

А теперь — описание деревенской природы для отдыха. Козочки на веревочке. Благодать. Чернозем. Огурцы. Кизиловые деревья. Пашут. Сеют. Жнут. Плуг. Долина. Мотыга. Оглобли. Грабли. Лопата. Солома. Глиняные горшки. Огородное пугало.

Отдохнули. Пошли дальше.

Один купался в тазу, из стакана на себя лил воду.

Это для отдыха. А теперь дальше.

Я делаю отступление для отдыха и для других целей.

Про наводчика. Наведет на кого — пропал тот. На этого наведет — пропал этот. Не наведет — не пропал. Наведет — пропал. Большой человек был. Жулик. Потом он, правда, умер. Но перед этим жил. И довольно долго. Чуть не сто лет.

Слово «давит» употреблялось в смысле «спит». То есть спит человек — значит «давит». Тот, о ком идет речь, давил в сутки по целым суткам. И было обидно, что он давит в то время, как на дворе солнышко и люди фланируют с радостью. А он знай себе спит. А может быть, ему снились сны и во сне он тоже фланировал в хорошую погоду. Может, он в кабриолете ездил, махал шапкой знакомым, был беспредельно весел и в то же время — давил со страшной силой. По крайней мере он себя чувствовал мило. Ему это было не вредно. Ему не худо было. Один тот факт, что он давил с радостью, необъяснимым упорством и методичностью, говорит о многом. Он хотел спать и спал, и пусть спит себе, то есть пусть себе давит! Если же кто напомнит о том, что он все проспал, в то время как давил, то еще неизвестно, кто более прав.

Я опять заснул у телетайпа. А он ушел. Пришел другой, меня разбудил.

А этого я даже и фамилии не знаю. Знаю, что он УНИКА. Вставляет себе в зад пластинку и: «Тру-лю-лю! Тру-лю-лю!»

Просто? Просто.

Или же: «Там, там, там! Там, там, там!»

Просто? Просто.

Или же: «Ля-ля-ля! Ля-ля-ля!»

Очень просто. Пока не снимет пластинку. Потом перерыв. И опять в зад пластинку. И пошла та же музыка. Пластинки в бордюрах. Бывают желтые с белым бордюром. Бывают белые с желтым бордюром. Бывают в сплошных бордюрах. Бывают с разрывами: есть бордюр — нет бордюра. Бордюр в основном простой и ясный. Пара светлых цветочков с листочком. Или пара листочков с одним цветочком. Или попарно, так сказать: пара тех — пара этих. Два цветочка — два листочка. Музыка! Музыка! На столах горят свечи. Торжественность небывалая. Музыка дудок — дудидуриди! Музыка барабана — бамбамбам! — и так далее.

Слушают, выпятив уши. Мозги набекрень. Затылки с дырками. Рты до ушей. Животы пустые. Дети не понимают. Дети спрашивают — им объясняют. Что дети? Дети есть дети. Дети тут ни при чем. Жалко детей.

Почему сейчас фамилии пишутся по алфавиту? Раньше этого не было. Писали просто. Одну за другой. Это было, конечно, ошибкой. Один поднял этот вопрос. Он на А начинался. А очутился в конце. Ему показалось, что он последний, несчастный, покинутый, оскорбленный, брошенный и так далее. И он стал кидаться камнями в других, в тех, кто был первым, вторым, даже третьим. Это был то ли обыкновенный список, то ли какая-то афиша, или список избирателей, или еще что-то. Он разбил голову двоим или троим, а двоим попал в ногу. А потом убежал в другой город и там собрал отряд из тех, кто были в списках последними, их порядочно набралось. Точно столько же, сколько и первых. И эти напали на тех. Стратегия. Бой. Раненые. Убитые. Фанфары, техника, убитые. Потом переговоры. Полководец последних в списках говорит полководцу первых:

— Вы это что? А?

А тот ему:

— А чего? Ишь ты!

Этот ему:

— Мы вас всех!

А тот ему:

— Нет, мы вас всех!

Тогда этот ему говорит:

— А ты скотина, свинья и дохлятина!

А тот ему говорит:

— А ты дубина, осина вонючая!

А этот ему говорит:

— А вы все ублюдки, верблюды, бараны, гады полосатые, отродье, сито непочиненное, ведро дырявое, лопоухие лоботрясы, трескучая дробиловка, кухонная полка, поганая дверная ручка, журчащий унитаз, балбесы, дырка, говно и к далее…

Ну и тот ему в таком же роде.

Потом переговоры кончаются. Оба сраных генерала отходят к своим позициям, и начинается великая свистопляска. Опять бой, выстрелы, кирасиры, рапиры, танки, бомбы, взрывы, атаки, кони, люди смешались в залпах…

А потом, перебив порядком друг друга, один сказал так:

— Давайте так! Давайте по алфавиту.