Виктор Голявкин - Избранные

Прошу при печатании не пропустить ни одну страну, ни один на земле язык, дабы слово МОЧАЛКА звучало на всех языках мира как символ дружбы, символ сближения всех народов земли, всех национальностей, как больших, так и малых, независимо от их принадлежности к любой партии, вероисповедания и шатания в любую сторон)'. Я приветствую на этих страницах все народы, весь мир, всех людей, и тех и этих, и других, и разных.

Так. Очень хорошо. Отлично! А теперь пожмем друг другу руки и взглянем в девичьи лица и пойдем всей землей в баню. И будем мыться.

— Потрите мне спину мочалкой!

— Мочалку потеряли?

— Катитесь вы со своей мочалкой к… матери!

Ну и покатимся. Дальше. По этим страницам. Помылись и покатились. Теперь мы с вами «господа чистые!». А что бы мы без мочалки делали? Терли бы вас, нас, их, них, всех тряпками, пемзами, зазгами (слово случайно подвернулось!), дохлыми кошками, конским навозом, собачьими хвостами, электрической лампочкой, обложкой от книжки Вильяма Козлова (заметьте, я увековечил имя своего друга, приятеля, товарища, писателя!), табуреткой, доской, собачьим хвостом (не важно, что второй раз, не один же раз мыться в жизни!), кордебалетом, шкафом, утюгом, ежом, да мало ли чем терли бы мы, и вы, и они, и все, и другие, не будь этой самой мочалки. В крайнем случае терлись бы тряпками, ненужными старыми трусами — но разве это хорошо, удобно? И назвали ее немолчалкой, потому что она не молчит, звучит на весь мир и сближает народы и смывает грязь…

Ну у нас тут и кроме мочалки есть о чем поговорить, уж я вас доконаю, милые мои, дорогие мои (повторяюсь, и хрен с ним!), и редким даром красноречия и выдающейся нудностью, и несравненным оптимизмом, и средними ругательствами (но это я постараюсь исправить!)…

А теперь выпьем!

— Вы сколько можете выпить?

— А вы?

— Я сколько могу, столько и могу!

— А я вообще не могу (в смысле болезни).

— А я свою бочку выпил. Каждому своя бочка уготовлена. Можешь вначале выпить, а можешь — в конце. Раньше не пил, потом выпьешь. Никуда она не денется. Раньше выпил — дело хуже. Есть, правда, и такие: свою бочку выпьют да и чужую, как говорится, опрокинут. У меня был один приятель — так он, чтобы не соврать, штук десять чужих бочек выпил, не считая своей, одиннадцатой. Бывает, правда, ни одной бочки не выпивают, бывает, свою недопивают, бывает, полбочки выпивают. Остальную половину можно приятелю отдать, поделиться с приятелем не грех. Хуже, когда пьют тайком от друзей, от приятелей. Это уже свинство форменное. Пить нужно вместе. Собираться и пить. Кодлом. Женщины подобное кодло украшают, как цветы быдло. Ну, выпили! Оп! Есть! Селедочкой. Огурчиком. Миногой… Судак под маринадом. Корочка с солью… Рукавом. Носком. Ботинком. Красной икрой. Черной. Не важно чем. Сыром зеленым… По второй! Оп! Водка! Наша! Русская! Можно пивом запить. Кто как хочет. У каждого свои привычки. Я, к примеру, водой запиваю. У меня много общего с этим, как его… Сократом. Как до нас, до меня, до всех дошло из тех времен, он водой запивал. Заметьте, я все выдумал специально, чтобы меня считали умным человеком. Я могу это доказать, приложив ниже трактат о том, кому можно подсаживаться к нам, когда мы выпиваем.

Трактат о том, кому можно подсаживаться, а кому нельзя. Например, мы пьем. Нас двое. Пришли нежелательно подсаживающиеся. На хрена нам! Следует сказать: «Мы не хотим». В противном случае, по своей мягкости, нерешительности, чистосердечности, доброте и т. д. не заявишь со всей прямотой и твердостью: «Мы не хотим!» — не напьешься до предела. Нужно сурово и жестко, со всей строгостью относиться к людям, которые нежелательно подсаживаются. Таких людей карать, штрафовать. Советую ввести эту меру в кабаках, барах, ресторанах, вагон-ресторанах, на лотках, в шинках, погребках, закусочных, рюмочных, кафе, в домашних условиях, крыше-вагонных условиях (имею в виду безбилетников), в морских условиях, магазинных условиях (имею в виду пол-литра на двоих). С третьего неминуемо штраф. Третий должен знать об этом. Третий должен уйти. Другое дело, когда нам желателен подсаживающийся. Тогда все меняется. О штрафе не может быть и речи. Жест энергичной пьяной руки. Улыбка до ушей. Пол-литра на троих!

О пьянстве хватит. Можно подумать, люди только тем и занимаются, что пьют. Конечно нет. Но к пьянству мы еще вернемся. Поскольку тема не из последних, а может быть, даже одна из важнейших тем человечества, если не считать темы созидания, учебы, семьи, любви, морали, чести, спорта, живописи, культурно-массовых мероприятий, прогулок на свежем воздухе, трезвенности, бокса, кулинарии и других отраслей (собаки тут, конечно, ни при чем, хотя собаки и кошки тоже причем).