Джозеф Хеллер - Поправка за поправкой

— Входите, мужики, входите. Роскошная нынче погодка, верно? А вы чего такие хмурые? Зря вы так, будет и на вашей улице праздник.

— Джордж, — предостерегающе произнес Чарли Стаббз.

— Извини, Чарли.

— Ну-с, если позволите, — начал государственный секретарь. — Эти джентльмены относятся к принятому вами решению об отставке со всевозможным пиететом, однако принесли с собой подписанную практически каждым членом обеих палат конгресса от обеих партий петицию, в которой просят вас это решение пересмотреть. Сам я к настоящему времени уже получил послания — и некоторые из них закапаны слезами — от лидеров почти каждой развитой страны свободного мира, мира коммунистического и большинства стран «третьего мира».

— Это ж надо, — просиял Джордж Буш. — И от Советов тоже?

— Разумеется. Послание советского посла как раз одно из тех, закапанных. Им ядерная война нужна не больше нашего.

— Ну что же, мужики, — начал в обычной своей манере рубахи-парня Джордж Буш, — должен откровенно сказать вам уже сказанное мной публично. То, что я делаю, правильно, а пока я еще остаюсь президентом, я остаюсь и человеком, который лучше всех прочих знает, что правильно, а что нет. Правильно? Мое решение правильно, потому как я дорос до понимания — дорос, пока занимал мой пост, — что президент из меня на самом-то деле никакой.

— С этим, господин президент, никто спорить не собирается, — сказал член конгресса от его собственной партии.

— Называй меня Джорджем, Боб. Рад, что смог тебя убедить.

— Меня зовут Джоном, Джордж.

— Это меня зовут Бобом, — сообщил один из просителей, высокий.

— И меня, — сообщил еще один из просителей, низенький.

— Рад снова познакомиться с вами со всеми, — сказал Джордж Буш. — Мне казалось, тебе не по вкусу то, что делаем я и моя администрация, Боб.

— Меня зовут Томом, Джордж.

— Боб — это я, Джордж, и мне тоже не нравится все, что вы делаете. Однако политике следует кончаться у самого края воды.

— А что это значит, Том?

— Это значит, господин президент, что во времена великого кризиса мы отказываемся от пристрастных перекоров, забываем о том, как паршиво вы работаете, и начинаем, разнообразия ради, думать о благе общества.

— Но при чем тут край воды?

— Понятия не имею. Однако в настоящее время это не важно, как не важен и вопрос о том, паршивее ли ваша паршивая администрация рейгановской или не паршивее.

— Паршивее рейгановской? — воинственно вскинулся президент. — О нет, от этой темы мы так просто отмахнуться не можем. Позвольте мне высказаться ясно и определенно. Для меня то, что я делал, было прежде всего вопросом сдержанного президентского стиля, и вы не могли не заметить всех неуклонно проводимых нами усовершенствований к лучшему, равно как и множества усовершенствований к худшему.

— Джордж, — произнес Стаббз.

— Минуточку, Чарли. Мы проводили наши хорошие и плохие изменения с такой постепенностью, что их можно было с равным успехом и не проводить, разницы никто не заметил бы, да и нам жилось бы намного лучше, если бы мы оставили все как было, а не тратили на проводимые нами усовершенствования время и деньги. Но к настоящему моменту я осуществил все, что мной было задумано, и для меня настал час передать факел кому-то еще и отойти в тень.

— Джордж, — предостерегающе произнес Чарли Стаббз.

— Извини, Чарли.

— Да, но что нам делать с Куэйлом, господин президент? Скажете вы нам наконец раз и навсегда, почему ваш выбор пал именно на него?

— Если вы еще раз спросите его об этом, он завизжит.

— Спасибо, Чарли.

— Вы бросаете нас в беде. И как быть с СОИ?

— А что это?

— Звездные войны. Следует нам продолжать связанные с ними разработки или не следует? И кстати, господин президент, это помещение прослушивается? Вы, случаем, не записываете тайком наш разговор, чтобы в дальнейшем вставить его в задуманную вами книгу?

— Ваше предположение оскорбительно, — резко ответил президент. — Однако позвольте мне предоставить вам гарантии, в которых вы так нуждаетесь.

Он широким шагом приблизился к своему рабочему столу и нажал на кнопку вызова секретарши.

— Примроуз, прошу вас, отключите всю записывающую аппаратуру. И проследите, чтобы все уже записанное было стерто.

— Да, господин президент, — мгновенно ответил женский голос. — Это означает, что вы хотите, чтобы аппаратура продолжала работать?

— Нет. Я хочу, чтобы ее выключили.

— Теперь поняла, сэр. Но только я код забыла. Пусть продолжает работать?