Вера Колочкова - Из жизни Мэри, в девичестве Поппинс (сборник)

– Да! Слушаю!

– Милый, что случилось? Ты ушел, ничего не объяснил толком… У тебя все в порядке? Я так волнуюсь…

От Адиного сладкого голоса стало еще противнее, показалось, даже через трубку повеяло на него приторным жасминным духом, и сразу представились ее пухлые, бантиком губы, накрашенные яркой красной помадой, и толстый слой грима на лице, и пошлые черные локоны на жирных плечах.

– Да пошла ты! – громко, от всей матушки-злобы выкрикнул он и, с силой нажав на кнопку отбоя, раздраженно сунул телефон в карман. – Сволочь старая… – пробормотал себе под нос, медленно идя по тротуару и умудряясь налетать на редких прохожих. – Туда же, замуж ей захотелось…

– Толик! – услышал он вдруг слабый голос издалека и оглянулся. Странно, никого сзади. Показалось, что ли?

– Толик! Ну господи, кричу, кричу… Иди сюда быстрее!

Он разглядел наконец в окне красивой красной машины, остановившейся на обочине, Светино лицо, помахал ей рукой и пошел к ней прямо через газон, стараясь улыбаться совершенно беззаботно и снисходительно – ничего ведь страшного не случилось, по сути.

– Привет, Светик! Это что, твоя? Откуда у тебя такая тачка взялась? Купила, что ли? Или хахаль новый подарил?

– Нет, Толик, не угадал! Ни то, ни другое. Это не хахаль. Это Пашка так вернулся. Ты ж его знаешь, он и возвращение свое блудное сумел обставить как величайший праздник, машину вот мне подарил. Так что и тебе пора за подарком Ленке бежать, судя по всему. А то что ж это получается? Отстаешь, парень! Пришло время опять судьбу менять, а ты мышей не ловишь. Обскакал тебя опять Пашка на повороте, а? Ветер в другую сторону подул, а ты все в старых эмоциях плюхаешься!

Света засмеялась звонко, откинув назад пышные белокурые волосы. Потом, до конца опустив стекло и взглянув на Толика снизу вверх из-под стильных черных очков, спросила вдруг озабоченно:

– А как она там, кстати? Я уже сто лет к ней не заезжала… Жива-здорова?

– Да пошла ты… – резко отпрянул от нее Толик и со всей злобно-отчаянной дури пнул ногой в колесо машины, и тут же взвыл от боли, и пошел, хромая, обратно через газон, приговаривая обиженно: – Сволочи… Все сволочи… И ты, и Пашка твой тоже!

Провожать Катю на вокзал поехали все. И Лена с Марком, и дети, и Анастасия Васильевна с Гришей. Стояли дружной маленькой кучкой у вагонных дверей, улыбались грустно. Даже Тонечка на руках Марка притихла, сложила пухлые ручки под подбородком совсем по-бабьи – смешно.

– Ну давай, Катерина, следующим летом ждем, – ободряюще пробасил-прохрипел Марк. – В институт поступишь, жить будешь с нами…

– Ну да! С вами… – встрепенулась вдруг Анастасия Васильевна. – Чего это с вами-то? Тут же ведь из нее няньку сделаете. Вон как вас друг к другу тянет – оторвать невозможно, а она девка добрая – только и будет рваться от детских хлопот вас освободить. Нет, Катерина, жить будешь у нас, места хватит! Я тебе отдельную комнату выделю.

– Спасибо, Анастасия Васильевна! – засмеялась сквозь слезы Катя. – И вообще, спасибо вам всем!

– Кать, так я на зимние каникулы приеду? – обнимая за плечи, прошептал ей в ухо Гриша. – Ага? Ты не грусти. У нас с тобой все еще лучше, чем у них, будет, – мотнул он головой в сторону Лены и Марка. – И детей мы себе еще больше родим!

– Да ну тебя… – засмеялась тихо Катя, коротко взглянув ему в глаза и тут же отчаянно покраснев. – Какие дети! А зимой приезжай, конечно! Мы с Мамасоней очень рады будем!

– А давай твою Мамасоню тоже замуж выдадим, Катерина! А? Смотри, как у нас с тобой это хорошо получается.

– И начнем этот процесс с ремонта квартиры? – весело засмеялась Катя. – Ну что ж, я не против, давай!

– Отъезжающие, пройдите в вагон! Поезд отправляется! – почему-то обращаясь именно к Кате, громко прокричала противным железнодорожным голосом полная проводница. – Заходите, заходите, девушка!

Быстро перецеловав всех и все-таки расплакавшись напоследок, Катя, подгоняемая проводницей, заскочила в вагон, помахала рукой, высунувшись из-за ее необъятной спины. Исполняя привычную свою работу, проводница ловко закрыла вагонную дверь, повернулась лицом к Кате.

– Что, в гости ездила, что ль? – спросила, улыбнувшись.

– Ага…

– А кто это провожал-то тебя, родня, что ли?

– Ага…

– Такая большая?

– Ага, большая…

– Ну, что ж тут скажешь. Счастливая ты, выходит, девка!