Эрих Хакль - Две повести о любви

…Минутку! Пропагандистский фильм про Терезиенштадт [33] Фашистский концлагерь, расположенный в Северной Богемии. тоже был снят только в сорок четвертом, осенью сорок четвертого. Почему бы не быть свадьбе в Аушвице?

…Гёсс был снят с поста коменданта лагеря в ноябре сорок третьего. Его преемник Либегеншель пытался смягчить террор. Он покончил с беспрепятственной властью уголовных капо [34] Лагерные надзиратели, назначавшиеся из заключенных с криминальным прошлым. . Впервые старшим по лагерю был назначен заключенный с красным треугольником [35] Цветной треугольник, который узники носили на левой стороне груди и правом колене. , то есть политический. Либегеншель амнистировал наказанных карцером. Он приказал снести стоячие карцеры и «черную стену» расстрела. Вообще отменил высшую меру Запретил избиение во время допросов. Он также возражал против произвола провокаторов нацистских «политотделов». Вероятно, разрешение этого бракосочетания — его заслуга. Или нет?

…Наверное, у отца жениха были хорошие связи в Берлине, вплоть до Гиммлера. Так?

…Невеста была испанкой. Можно предположить, что Франко как союзник Гитлера покровительствовал этой свадьбе. Тоже нет?

…Эсэсовцы постепенно осознавали, что война проиграна. Некоторые из них становились чертовски вежливыми. Они начинали собирать очки. Свадьба была увесистым очком в их пользу. Или, скажете, нет?

…Мы не должны исходить из того, что нацисты действовали логично. Логичное мышление было им чуждо. Решение о жизни или смерти принималось абсолютно произвольно. Я, например, был осужден за подготовку покушения на государственную измену, но не казнен. В то же самое время других сразу тащили под нож гильотины за абсолютно безобидные провинности. В лагере было то же самое. Девятьсот девяносто девять человек убивали, а тысячный выходил сухим из воды, отделавшись синяками. Не будем пытаться усмотреть в каждом разрешении, в каждом чрезвычайном распоряжении и в каждом чихе кого-то из нацистов некий умысел. Свадьба состоялась. И это факт.

Точно известно лишь то, что сразу по прибытии во Вьерзон, еще на платформе, их разлучили. Тайная военная полиция увела его, а Марге пришлось ехать с Эди дальше в Германию. Быть может, им еще разрешили попрощаться друг с другом. Не думаю, что, расставаясь, они пролили много слез. Для слез нужно время, а у них было не более тридцати секунд. К тому же он надеялся вскоре увидеть ее снова. Ему и в голову не могло прийти, что, не успев начаться, история получит такой печальный конец. Было бы неправдой сказать, что полицейские кричали или тем более били их. Вероятно, они были даже вежливы. Тем не менее Марга была глубоко напугана. Куда они уводят тебя, Руди, должно быть, воскликнула она. Что с нами будет? Почему они разделяют нас? Как мы будем без тебя? Не бойся, наверное, ответил он. Хорошенько заботься об Эди. И никогда не забывай говорить, что мы женаты. Это важно! Не грусти, все займет лишь несколько дней. Я люблю тебя.

Я тоже люблю тебя.

В последний раз она видела его, когда он переходил пути в сопровождении двух немецких полицейских. Он обернулся и поднял руку. Она помахала в ответ. И слегка отклонилась в сторону, чтобы он мог еще раз увидеть Эди, которого она прижимала к своей груди.

Это было 31 июля 1941 года. Через две недели Руди посадили в Дижонскую тюрьму. Он записал это в свой блокнот: прибытие в Дижон, 15.VIII, 16.30. Но что происходило с ним эти две недели и что было потом?

Вполне возможно, что еще в тот же вечер или на следующий день его доставили в Бурж, где он мог просидеть две недели в тюрьме или в казарме вместе с другими интербригадовцами. Потому что в его блокноте отмечено и это: отъезд из Буржа, 12.VIII, 12 час. Молодые новобранцы, несшие караул, скорее всего, обходились с ним корректно и тайком расспрашивали о его испанских впечатлениях. Только один фельдфебель наорал на него, заставил встать по стойке «смирно» и обругал жидовским холуем, большевиком и коммунаром. Собака лает, но не кусает, возможно, подумал он. Один раз он справился о Марге. За семейные дела вермахт не отвечает, мог быть ответ. А кто отвечает? Иностранный отдел партии. Где? В Париже. И эта запись есть в его блокноте: 7.VIII.41. Ин. отд. NSDAP [36] NSDAP — Национал-социалистская немецкая рабочая партия (нем.). : Париж, 15, рю Божон. Камеры постепенно заполнялись другими желающими вернуться на родину, а кроме того, ворами, спекулянтами, схваченными иностранными легионерами, подрывниками военной мощи рейха, дезертирами, саботажниками. Однажды утром их, вероятно, погнали на вокзал и на запасном пути, отгородив от гражданских, затолкали в вагон. Похоже, Руди повезло, он одним из первых вскарабкался в товарный вагон и занял место возле зарешеченного оконца с видом на оккупированную страну. В начале вагона, за перегородкой, вероятно, сидел конвой, солдаты играли в скат и накачивались вином. Поезд шел очень медленно, то и дело останавливался, один раз их вагон даже отцепили, и им пришлось целый день прождать на сортировочной станции, в жаре и вонище, им не разрешили даже опорожнить парашу, куда они справляли свою нужду. И только через три дня они прибыли в Дижон. А из Дижона его, скорей всего с частыми остановками в немецких тюрьмах, доставили в Вену.