Георги Господинов - Естественный роман

Так или иначе, я открыл, что достаточно слуху об этой мистерии побыть с минуту в моей голове, как все ослиные задницы сразу начинали походить на шикарную горгону. Я читал о Горгоне в каком-то иллюстрированном издании древнегреческих мифов. И записал эту историю в тетрадку в узкую линеечку, на обложке которой стояла печать с Левским [3] Васил Левски (1837–1873) — один из крупнейших деятелей и руководителей национально-освободительного движения в Болгарии. . Это было первым чудом, которое мне давало естество, первой мистерией повседневности. Что бы я делал, если бы ослиные задницы казались мне только ослиными задницами и больше ничем? Как это происходит сейчас, в расколдованном естестве? Впрочем, я уже давно не видал ослиной задницы.

Замечу в скобках, что еще в древности Эпикур и его ученик Лукреций настаивали на естественном самозарождении живых существ под влиянием влаги (sic) и солнечного света.

Если онтогенез на самом деле повторяет филогенез, или, другими словами, если за одну человеческую жизнь повторяются все века истории естества, то наше детство приходится на период где-нибудь между XVII и XVIII веками. По крайней мере, судя по любовному отношению к самому этому естеству. Линней, тот, который, как Адам, дал имена растениям и ввел бинарную номенклатуру, или так называемые nomina trivialia — простые имена, назвал одно из своих ранних сочинений «Введением в помолвку растений» (написано в начале XVIII века, но опубликовано только в 1909 году). Вот только одно описание опыления, взятое из упомянутого манускрипта, описание, которое вполне могло принадлежать перу Андерсена:

Чашелистики цветка сами по себе не участвуют в воспроизведении, они служат лишь брачным ложем, которое Великий Творец устроил так прекрасно и украсил такой драгоценной постелью, наполнив ее благоуханиями; и все затем, чтобы жених с невестою своею могли отпраздновать в ней свою свадьбу с подобающей такому случаю торжественностью. Когда ложе готово, наступает самый важный момент — жених заключает в объятия свою дорогую невесту и изливает в нее свое семя…

Я жду ребенка, сказала моя жена в тот вечер.

Только это — и больше ничего. Кино и литература в этих случаях предлагают два варианта развития событий:

а) Мужчина удивлен, но счастлив. Он хлопает глазами, подходит и обнимает ее. Осторожно, чтобы не сделать больно ребенку. Он не знает, что ребенок — еще только горсть клеток. Иногда прикладывает ухо к ее животу, нет, ему еще рано шевелиться. Крупным планом глаза жены, глубокие и влажные, уже материнские.

б) Мужчина неприятно удивлен. С самого начала романа мы чувствовали в нем что-то отталкивающее, и именно сейчас, в момент узнавания, все его лицемерие проявляется как красная полоска в тесте на беременность. Он плохо скрывает свое раздражение, он не хочет этого ребенка, он обманывал эту женщину. Крупным планом глаза женщины.

Итак, Эмма пришла домой, села напротив меня, не раздеваясь, и просто сказала: «Я жду ребенка». Уточнять «от кого» было не нужно. Уже полгода как между нами ничего не было. Она только сказала «я жду ребенка» и этим уничтожила два вышеописанных варианта. Моя реакция была нулевой. Не помню, чтобы я где-нибудь читал о подобной ситуации. Раз в жизни случается узнать, что твоя жена ждет ребенка от другого, нет, раз в несколько жизней. Ты вскакиваешь, материшься, переворачиваешь стол, бьешь любимую вазу. Таким моментом надо воспользоваться. На улице сверкают молнии, раздаются раскаты грома. Приближается гроза. Мир не может остаться безразличным. Ничего подобного. Я попытался медленно, очень медленно закурить. Я не знал, что сказать. Моя жена, как будто испугавшись этого молчания, обмолвилась, что ей показали его на УЗИ — он такой маленький, всего полтора сантиметра.

Я не знаю, что сказать, — признался я себе. Удивился, что не испытываю никакой ненависти, никакой ревности. Как реагировать на немыслимое? Что делать?

Она сказала, что хочет сохранить ребенка и меня.

Еще два месяца я прожил у Эммы.

Ребенок вырос до семи-десяти сантиметров.

Каждый день мысленно я прощался с ней, с кошками, со своей комнатой.

Два месяца, за которые никто так и не принял решения.

С каждым днем твоя жена на глазах превращается в мать, а ты не можешь быть тем самым единственным отцом.