Михаил Барщевский - Князи в грязи

— Что, уже на две ночи? — решил хоть как-то отплатить за обманутые юношеские чувства Иннокентий.

— Нет, милый, — Катя кокетливо улыбнулась, сделав вид, что не заметила «подколки». — Теперь «пока могила не разлучит нас». Или до конца выполнения задания.

Иннокентий узнал, что в центре решено их поженить. Катя выехала через Израиль, где получила диплом врача в дополнение к советскому диплому. В Америку переехала по приглашению одного из вашингтонских госпиталей. Пока в качестве стажера на два года. Но если она здесь вступит в брак, то, исходя из прецедентов, останется навсегда. В их тандеме Катя выполняет роль связной. Вопрос решенный. Обсуждать нечего.

Покатилась нормальная обывательская жизнь. Успешная, сытая. Он — адвокат, быстро идущий в гору. Она — врач-косметолог, пластический хирург. Редкое сочетание двух лицензий у одного человека. Материальная поддержка из Москвы давно уже не требовалась.

Центр поручал успешной чете собирать информацию о каком-нибудь конкретном человеке, заинтересовавшем Москву. Но не просто информацию, а компромат. Катя с Иннокентием прекрасно понимали, что сей американский гражданин попал под вербовку. Они выкапывали порочащие сведения то о крупном предпринимателе, чей бизнес так или иначе касался новейших технологий, то о военном специалисте, то о ком-то из видных вашингтонских чиновников, преимущественно из министерства торговли или Госдепа. Грязное белье имелось у всех, и копались в нем супруги с усердием.

Катя и Иннокентий давно уже были вхожи в нужные слои вашингтонского общества, и посему выполнение служебных заданий особых затрат интеллекта не требовало. Но когда им впервые поручили не собрать, а создать компромат на одного американского ученого, таланты Иннокентия проявились в полную меру. Вряд ли его новый «клиент» успел задуматься, почему налаженная жизнь так резко рухнула. Все кредиторы ученого выказали ему открытое недоверие. Слухи о предстоящем разводе в связи с его склонностью к педофилии, чего жена одобрить не могла, распространялись со скоростью света. Перед ученым одновременно закрылись двери и нескольких солидных банков, и домов его друзей. (Если в Америке вообще можно говорить о друзьях.) В одном из английских журналов появилась статья, чей автор уличал американского ученого в интеллектуальном воровстве. Жертвами назывались его аспиранты и стажеры. В другое время ее никто, возможно, и не заметил бы. Но теперь она подоспела как раз вовремя. Короче говоря, «товарищ» быстро спекся и пошел на требуемый контакт, преисполненный чувства обиды и отчаяния.

Потом таких заданий было много. Порой и Кате через своих пациенток удавалось раздобыть весьма пикантные факты. Иногда даже куда более ценные, чем те, что в поте лица раскапывал Иннокентий.

И что особенно важно, именно через Катю весьма удобно было «впрыскивать» нужную информацию в вашингтонское общество.

Они не добывали военные секреты, не воровали чертежи, они вообще не делали того, что обычно, как принято считать, делают разведчики. Это было безопасно, почти непроверяемо и, строго говоря, неподсудно.

Тем не менее в 1999 году пришел условный сигнал — немедленно покинуть страну. Ребенка (а у Кати с Иннокентием к тому времени имелась дочь-подросток) и маму надо было оставить, а самим в течение суток перебраться в Майами. Там у «нашего человека» давно лежали новые паспорта с другими фамилиями. Он же снабдил их дальнейшими инструкциями. Не прошло и двух дней после получения сигнала, а Иннокентий с женой летели на Ямайку. Оттуда на яхте некоего греческого миллионера — на Кубу. Из Гаваны через три дня в Москву, домой.

Уже по приезде Иннокентий узнал, что поводом к их отзыву стало исчезновение нашего глубоко законспирированного агента в Чикаго. С ним Иннокентий никогда дела не имел, но тот знал, что есть в Вашингтоне советский, а теперь уже российский, агент-адвокат. Центр решил не рисковать и вывел Катю и Иннокентия из игры. И верно сделал. Чикагский агент, как выяснилось через месяц, оказался перебежчиком и «запел».

Через три месяца мама Иннокентия с внучкой прилетели в Москву. Американцы удерживать их не стали. Весьма своеобразная солидарность и взаимоуважение разведок разных стран сработали и на сей раз. Благородство в надежде на ответное благородство…

Секретным указом президента всем членам семьи было возвращено российское гражданство.

Начались будни на Родине. Дочь Мэри, ставшая Машей, пошла в школу, Катя легко устроилась в Институт красоты, мама вновь смогла заботиться о могиле мужа. А Иннокентий остался адвокатом. Правда, теперь уже московским.