Да уж, неисповедимы твои парадигмы, доктор Фрейд. Нам, простым теткам и матерям, этого не понять. Остается только принять за данность. Эх, сынок, сынок.
Однако руки у сынка устроились на острых плечиках вполне уютно, будто там всегда и были. Странная композиция получилась, будто Лева ребенка за плечи обнимает. Улыбнулся, подтолкнул девицу к Саше, проговорил весело:
— Мам, хватит уже пристрастия, время для допустимой визуализации истекло еще десять секунд назад! Познакомься, это Наташка!
— Да, да… Очень приятно, Наташа. Меня зовут Александра Борисовна. Проходите, чувствуйте себя как дома. Чаю хотите?
— Мам, какой чай… Мы голодные, как несчастные сироты! А супчик мало-мальский хотя бы есть?
— Ну почему — мало-мальский… Борщ есть. Правда, вчерашний. Разогреть?
— А то! Наташка, борщ будешь?
— Конечно, буду! Еще спрашиваешь! А где можно руки помыть? Ой, как у вас в ванной красиво… Левка, а где твоя комната? Вот эта? О, да у тебя тут классно…
Она слушала из кухни Наташкины восклицания, вздыхала про себя — как же так вышло, сынок… С Ариной ты был Левой, с Ладой — Левушкой, а теперь, значит, до Левки скатился. Явный регресс, однако. Она, значит, Наташка, а ты, стало быть, Левка. Прекрасно. Высокие, высокие отношения.
Сели обедать. Саша налила в тарелку борща, поставила перед гостьей. Зачерпнула было из плошки сметану, хотела добавить к борщу… Но девица вдруг выставила вперед маленькую ладошку, проговорила тихо, на вдохе, внимательно глядя в тарелку:
— Ой, погодите…
— Что? Почему? Что такое? Вы со сметаной борщ не любите, да? — посыпала растерянными вопросами.
Наташка подняла на нее от тарелки глаза. Наивно распахнутые, детские, восторженные. Синие, как у Левы. И проговорила тихо:
— Посмотрите, как это интересно по созвучию цвета и запаха… Багровое с острым… Это чеснок, да? Чеснок и еще что-то… Что-то к багровому… Еще какой-то запах?..
— Мама в борщ добавляет шкварки, оттого и созвучие! — пояснил Лева, плюхнув в свою тарелку большую ложку сметаны. — Ешь давай, созвучие мое несчастное! Это обыкновенный борщ, это есть надо, а не рассматривать на предмет декаданса!
— Да, борщ… — с задумчивой улыбкой произнесла Наташка, отправляя в рот первую ложку. — И все равно — красиво, не спорь со мной, Левка. Ты ничего не понимаешь.
— Конечно, я борщ не понимаю, я его ем! А если ты будешь сидеть и пытаться его понять, он остынет и будет невкусным! Ешь давай, шевели ложкой!
Саша сидела, слушала их диалог, потихоньку приходила в ужас. Это ж кого Лева в дом привел? Мало того, что последовательница Людмилы Прокопьевны, так еще и с головой того… Не в себе немного. Борщ как предмет декаданса рассматривает. Можно подумать, она никогда в жизни борща не ела! «Ой, Пресвятая Матерь Божья, огороди моего сыночка от наказания, защити… Только убогой Наташки на его бедную головушку не хватало…»
Пока Саша мысленно причитала, гостья ела борщ. Сосредоточенно ела, с удовольствием. Надо полагать, с уважением к нему, к борщу, который, как выяснилось, не просто свекольная похлебка, а созвучие цвета и запаха. Съела все, до последней капельки. Взяла тарелку в ладони, протянула ей с просящей улыбкой:
— А можно мне еще, Александра Борисовна? Очень красиво… Ой, то есть я хотела сказать, очень вкусно!
— Не торопись, Наташк… — остановил ее порыв Лева. — Я думаю, у мамы в загашнике наверняка котлетки имеются. А мамины котлетки — это, я тебе скажу, что-то с чем-то! Это уже отдельная песня! Там столько созвучий найдешь, что мы с мамой за уши тебя от стола не оттащим!
— Конечно, сынок, и котлетки у меня есть… — скромно потупила Саша очи, польщенная его похвалой. Встала со стула, подошла к плите, подняла крышку со сковородки, понюхала на всякий случай. — Вот они, разогретые уже, с картошкой. Сейчас я вам положу…
— Это что, как бы на второе, да? — прозвучал ей в спину восхищенный Наташкин голос.
А когда повернулась от плиты и поставила на стол тарелку с котлетами, Наташка глянула так, будто эти котлетки были ее наивысшим женским и человеческим достижением. Нет, с одной стороны, приятно, конечно. Взгляд у девушки вполне искренний, тут уж без обмана. А с другой стороны… Все это выглядит несколько странновато, если не сказать больше.
А может, она из голодной многодетной семьи? Или вообще детдомовская? Или впрямь — немного не в себе? Надо бы выяснить как-то…
— Наташа, а чем вы занимаетесь? Учитесь где-то или работаете? — Саша постаралась придать голосу нотку непринужденного любопытства, в то же время понимая, что получается все наоборот. То есть любопытство вышло наружу тревожным, готовым встать в защитную стойку.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу