Татьяна Лисицына: Цветок на ветру (СИ)

— Поймите же, я всего лишь жертва, пытающаяся восстановить справедливость. После того, как я высказал теще, что она разрушает нашу семью, моя супруга указала мне на дверь. Они выбросили меня из дома, как ненужную собачонку, несмотря на то, что я обожал свою дочь. Никто из них, включая мою жену, не подумал о ребенке. — он посмотрел на Зою и спокойно спросил: — Разве я не вставал к ребенку ночью и не менял пеленок, чтобы ты могла выспаться? Разве я не отдавал тебе все деньги до копейки или ты когда-нибудь видела, чтобы я посмотрел на другую женщину?

Зоя опустила глаза, чувствуя, что может расплакаться. Он говорил правду, в то же самое время искажая ее до неузнаваемости. Ведь она рассталась с ним только после того, как на протяжении полутора лет он изводил ее скандалами. Руслан повернулся к судье.

— Ей нечего сказать, потому что я всегда был хорошим отцом, что подтвердила моя дочь. Скажите, разве не доказывает это то, что мужчина может не хуже матери воспитать собственного ребенка? Тогда почему государство всегда решает этот вопрос в пользу женщин? — он вытащил из кармана платок и вытер вспотевший лоб. — Здесь, в этом зале, наверняка найдутся разведенные мужчины. Спросите их, они видят своих детей? Я могу ответить за них. Они видят своих детей только лишь тогда, когда это удобно их бывшим женам.

Алексей вдруг вспомнил о своей дочери Аленке, мечтавшей жить с ним. Ну, что он мог сделать? Украсть ее и оказаться на месте Руслана?

— По закону у меня не было никаких прав, и я решился увезти дочь, — продолжил Руслан. — Моя бывшая жена была к этому времени снова замужем, и я решил, что пора восстановить справедливость. Почему у нее должно быть все, а у меня ничего? И я решил забрать то, что принадлежало мне по праву, — своего ребенка. Я поклялся, что моя дочь никогда не узнает лишений и будет счастлива рядом с любящим отцом. И Бог мне свидетель, это так и было. После развода я стал моральным калекой и не смог больше полюбить ни одну женщину. Я никому не доверял, потому что однажды моя жена предала меня. Я сосредоточился на дочери. Ради нее я работал на ненавистной работе, чтобы она чувствовала себя не хуже других. Да, что там говорить, я жил ради нее. Я смотрел, как она растет, превращаясь в красивую девушку, и я гордился ей. Когда я понял, что у меня снова отняли единственное, ради чего я жил, я лишился рассудка. Ненависть и боль так перепутались в моей голове, что я решился убить ту, которая снова появилась через десять лет, чтобы унизить меня. Я приехал в Москву и выследил ее. Если вы спросите меня — жалею ли я о том, что пытался сделать, я скажу, что жалею только, что промахнулся. — он посмотрел на Зою. — Тебе повезло, ты опять выиграла. Но из тюрьмы выходят, и мы сразимся еще раз. — он злорадно заметил, что Зоя побледнела.

Домой возвращались втроем. У Дианы Дмитриевны после суда поднялось давление. Вызвали такси, и они уехали. Катя была слишком подавлена случившимся, чтобы разговаривать. Зоя тоже молчала, Алексей не выдержал первым.

— Зоя, поверь, это была пустая угроза. Все может измениться.

Она взяла его под руку.

— А я все равно боюсь. Кажется, на этот раз ему удалось меня испугать. Мы с Катей так беззащитны. — Теперь она уже почти жалела, что не приняла предложения Жака и не уехала в Париж. Там до них было бы труднее добраться.

Алексей посмотрел ей в глаза и вдруг решился.

— Зоя, я понимаю, сейчас не самый удобный момент, но если я не скажу сейчас, я могу не сказать никогда. Выходи за меня замуж, и я клянусь, что вы всегда будете в безопасности. — Катя затаила дыхание и боялась поднять глаза. Вот он решающий момент, она уже боялась, что он никогда не решится.

Зоя удивленно остановилась.

— Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?

— Да, а что здесь такого? Разве мы оба с тобой не свободны? Кроме того, — он посмотрел на Катю и подмигнул ей, — Твоя дочь уже давно согласилась, чтобы я жил с вами. За время, которое мы провели вместе, мы поняли, что хорошо понимаем друг друга.

— Соглашайся, мам, — сказала Катя, — Он давно любит тебя.

— Но ты мне этого никогда не говорил, — засмеялась Зоя, крайне удивленная тем, что ее дочь знала то, о чем она и не подозревала.

— Я полюбил тебя в тот момент, когда мы встретились в Париже. Тогда я решил, что ты станешь моей женой.

— Ну почему же я ничего об этом не знала? Я была уверена, что мы просто друзья.

— Не хотел быть одним из многих. Вокруг тебя столько блестящих мужчин, которые более достойны тебя, чем я. И ты всегда казалась такой сильной и независимой. Я боялся показаться тебе смешным.