Борис Пугачев - Школа обмана

Данные второго столбца вполне укладывались в диапазоны значений, принимаемых при сертификации в Лондоне, а вот первый столбец не соответствовал ничему.

— Лена, давайте проверим размерности, — предложил Родик. — Вдруг у вас они другие?

— Я уже посмотрела. С размерностями все в порядке, — растерянно произнесла Лена. — Я ничего не могу понять… Эти цифры дал Борис Семенович. Мы их уже наизусть знаем. Ваши же совершенно другие. Где вы их взяли?

— Лена, это литературные данные и данные, используемые в Лондоне при сертификации. Попробуйте нам объяснить столь разительные расхождения.

— Ничего не могу сказать. Я, да и, по-моему, никто из наших не анализировал их. Борис Семенович дал, а мы приняли. Кто будет проверять шефа?

— А когда делали анализ опытных сушек на маленькой пилотной установке, цифры были такие же?

— Родион Иванович, я не знаю. С этими цифрами я столкнулась недавно, после отъезда Бориса Семеновича. В мои обязанности сопоставление раньше не входило.

— Ладно, Леночка, спасибо. Просьба пока никому о нашем разговоре не сообщать. Даже Борису Семеновичу. Надо еще раз все проверить, а то можем дров наломать.

— Хорошо. Ну, я пойду?

— Конечно, конечно. Успехов.

— До свиданья.

После ухода Лены Родик и Михаил Абрамович некоторое время сидели молча.

— Миш, ты что-то понимаешь? — спросил Родик.

— Понимаю. Боря зачем-то всех обманул, — спокойно ответил Михаил Абрамович.

— Зачем? Может, все же сам Абрам дался в обман…

— Не знаю, факты свидетельствуют о другом. Странно, но танзанийский образец — тоже не грин кардамон.

— Что будем делать?

— Надо с Гришей посоветоваться.

— Что это изменит?

— Не знаю, но надо.

— Советуйся. Он твой прямой начальник, а я пока подумаю. Буду дома. Звони. Привет.

— Родик, подожди. Тут Боря переслал письмо Игоря Николаевича. Возьми…

Родик взял несколько аккуратно разрезанных листов факсовой бумаги, на которой отпечатались разлинованные в клеточку листы школьной тетради, исписанные крупным знакомым почерком Сировича.

Текст был длинным, и Родик решил прочесть дома, подумав про себя, что если есть письмо, то у Игоря Николаевича больших проблем, вероятно, нет.

Если нет необходимости принимать решение, необходимо не принимать решение.

Дома никого не было. Родик в очередной раз удивился отсутствию жены, которая после ухода с работы, вопреки ожиданиям, не проявляла особенной домовитости, хотя забот у нее стало, по мнению Родика, существенно меньше, а свободного времени — больше.

После поездки в Австралию у Лены образовался новый круг знакомств и, вероятно, интересов. Родик, тоже бывавший дома редко, старался принимать это как должное, хотя все чаще возмущался появившейся неустроенностью — то на ужин ели готовые пельмени, то утром не находилась чистая рубашка, то в квартире царил кавардак с горой немытой посуды на кухне. Подросшая Наташа старалась исправить ситуацию, выполняя часть домашней работы, но у нее это не всегда получалось. Да и она после школы предпочитала домашнему времяпрепровождению общение с подругами. По вечерам всем собраться тоже не удавалось — Наташа делала уроки, жена, если была дома, пропадала на кухне, а Родик либо работал, либо смотрел телевизор. В общем, семьи, по мнению Родика, уже не было. Он часто задумывался над тем, с чем это связано, и находил кучу субъективных и объективных причин, анализировать и тем более исключать которые не имел ни времени, ни возможностей. Родик каждый раз успокаивал себя фразой: «Все так живут…»

Он разделся, засунул ноги в теплые домашние тапочки и открыл бар. Ему уже давно хотелось выпить. Осмотрев ряд бутылок, выбрал водку. Поразмыслив, сходил на кухню и принес из холодильника чешское пиво и кусок сыра. Опрокинув без закуски рюмку водки, он устроился в кресле и стал, попивая из бутылки пиво, читать письмо Сировича.

«Dear friends! — как всегда, приветствовал Игорь Николаевич. — Мы почти выполнили все, что задумывали, и, вероятно, через два дня выедем в Арушу, а оттуда уже и до дома рукой подать. Здоровы, климат и пища в норме. Устали здорово, напряжение огромное и из-за этого не всегда хорошо спим. Само собой, огромное количество впечатлений — были все же в самой глубинке Африки.

Однако хватит лирики. По делу. В целом все успешно. Собрали огромную коллекцию камней, в которой есть очень крупные образцы циркона и рубина. Ближайшая задача — оценка их качества, их цены в сыром виде и в огранке. После этого окончательно утвердимся в выборе участков. Хочу особо вас предупредить, что на всех изученных участках работают либо старатели, либо достаточно известные в мире фирмы, например, «AAPS», «Skyline», «Down to Earth». Как с ними договариваться, мы не знаем. Сейчас они смотрят на нас доброжелательно и даже пополняют нашу коллекцию. Тут подарили несколько довольно крупных прекрасных кристаллов циркона чистого гиацинтового цвета. Однако, как только мы заводим разговор о наших планах на производство, появляется стена непонимания, а то и враждебности. Вам надо проработать эти вопросы с нашими партнерами. Тут мы бессильны. Можем только с уверенностью сказать, что, по нашему мнению, район в геологическом отношении имеет огромные перспективы. Ну а коммерция — это оценивать вам. Опасаемся за сохранность коллекции и перемещение ее через таможни. Подумайте об этом. К нам в палатку уже проникал вор, но мы его отпугнули. Теперь более подробно…»