Борис Пугачев - Школа обмана

— Вот видите, как хорошо все складывается. Как говорят в народе, «выпей чайку — забудешь тоску», а мы еще и водочки выпьем. Каков наш маршрут?

— На Башиловку. Мой дом прямо напротив стадиона. Слева, чуть в глубь дворов. Удобно повернуть налево, не доезжая стадиона.

— Так мы с вами почти соседи. Я разве вам в прошлый раз не говорил, где живу?

— Нет. Мы на крыльце бани распрощались. Вами повелевало настроение. Что-то очень вас угнетало…

— Извините, если что-то не так было. Действительно, лишнего принял, или перепарился, или то и другое вместе. Тяжелый у меня тот день был.

— Что вы! Вы мне просто праздник устроили. Да еще и деньгами ссудили. Я на эти деньги до дня получения пенсии дотянул. Вы не думайте, я отдам…

— Забудьте об этом. Это же был подарок. А живу я прямо напротив бань, так что нас всего квартал разделяет.

Совершив круг по родному району и добыв, воспользовавшись блатом, в магазине вареную колбасу, пачку пельменей, шоколадно-вафельный торт и две бутылки водки, Родик оказался в двухкомнатной квартире на третьем этаже стандартного пятиэтажного дома хрущевской эпохи. Хотя по всем признакам в квартире давно не делали ремонта и не меняли мебели, обстановка была вполне уютной, а главное — радовала чистотой и порядком.

— Вот мы и дома. Надевайте тапочки и проходите в столовую. Здесь у меня одновременно спальня и мой кабинет. Туда не приглашаю, там рабочий беспорядок. Никак не могу отучить себя работать. Знаю, что никому не нужны мои художества, а вот все пишу. Рука, правда, стала не та. Трясется…

— Похвастайтесь. Я живопись люблю.

— Обязательно. Мне ведь это тоже очень нужно… Буду надоедать — сразу скажите. Однако сначала накрою на стол. Присаживайтесь в это кресло. Журнальчики старые полистайте. Вот в этом, кстати, про меня статья есть, а здесь, обратите внимание, мои карикатурки. Подписи тоже мои.

Вскоре на столе появились тарелочки, мельхиоровые вилки, хрустальные рюмки, высокие цилиндрической формы стаканы с нарисованными на них ретроавтомобилями, бутылки водки и разной формы вазочки с закусками.

— Ваши пельмени отварим чуть позже, я поставил кипятить воду. Прошу к столу.

— Спасибо. Соленые огурчики и капустку сами делали?

— К сожалению, нет. На нашем рынке приобрел. Люблю по рынку походить, попробовать все. Как они сохраняют эти соленья так, что они до сих пор хрустящие и свежие?

— Погреба имеют. Мы в городах погреба холодильниками заменили и думаем, что это здорово, прогресс. На самом деле это не так. В погребе, если, конечно, правильно сделан, особая атмосфера устанавливается. Какое-то естественное равновесие температуры, микроорганизмов, кислорода и бог весть чего еще. Народная мудрость. Думаю, что еще настанет время, когда мы начнем это понимать. Ну, давайте за встречу выпьем…

— С удовольствием. Мне в прошлый раз показалось, что вы были чем-то очень удручены. Пусть ваши заботы растворятся в этой рюмке водки.

— Если бы так легко можно было решить все проблемы…

— Какие у вас, у молодежи, проблемы? Это мы, старики, все думаем о вечном. Считаем, сколько лет до смерти осталось. Анализируем, что успели, а что нет.

— Хочется все запланированное сделать, но успеть всего нельзя, хотя к этому и надо стремиться. Я так всегда стараюсь жить. Меня это вполне устраивает. А мучает не это… Я никак не могу в нашу перестройку вписаться. Раньше было все ясно: школа, институт, карьера. Я карьеру делал целеустремленно — карьеру в хорошем понимании этого слова. Без подлости, без подсиживания, как говорится, с открытым забралом. Ставил цель — достигал. Получалось хорошо. Казалось, уже достиг всего, к чему стремился, и можно поработать для души. Нравилось мне очень то, чем я занимался. Материально тоже все было нормально. Хороший средний уровень советского человека — квартира, дача, автомашина, достойная зарплата. Полно друзей, любимая жена, дочь. В общем, даже лучше, чем у многих. Кое-кто завидовал. Да и сам я собой был доволен…

Началась перестройка. Многое радовало. Появились материальные рычаги для ускорения разработок и их внедрения. Работать стало легче, приятнее. Пришла некая эйфория. Во всяком случае на моем поприще. Однако длилось это недолго. Все рухнуло в один день. Я понял, что все мы глубоко ошибались. Ушел с работы, забрал партийные документы и начал собственное дело, являющееся продолжением прежнего любимого занятия. Цель моей жизни не изменилась, но существование наполнилось совершенно новыми возможностями, о которых при социализме можно было только мечтать. Работал я много, с удовольствием, но начал замечать, что конечный результат не достигается. Что-то в цепочке разладилось: за одно возьмусь — конца не видно, на другое переключусь — обвал. Стал расширять деятельность. Дошел до того, что ложки и вилки изготавливал и одежду шил. И это после ядерной физики да с докторской степенью! Осознал, захотел большего. Начал метаться в поисках, занялся чистой коммерцией. Тут еще незнакомые законы капиталистической экономики приплелись. Денег стало не хватать. Раньше о них особенно не думалось, а тут зарплату людям платить нечем. В кредиты залез, и вообще все мысли вокруг денег закрутились…