Крейг Маклей - Книжная лавка

— Не слышал, о чем они говорили? — притворно скучающим тоном интересуюсь я.

— Не-а, — качает головой Майки. — Мы игру смотрели. И вообще, они быстро ушли.

Леа не рассказывала, что в два часа ночи ходила в паб с каким-то блондином в костюме. Новые вопросы задавать не решаюсь. Стыдно. Что же теперь делать? Сначала магазин, теперь еще и это!

Лезу в карман и достаю мобильник. Леа строго запретила звонить, когда она на работе. Мол, когда приходится прерывать съемки из-за того, что звонит твой телефон, сквозь землю провалиться хочется, а она часто забывает его отключить. Стоит ли дело того, чтобы нарушить телефонное табу? У меня раскладушка, так что вариант типа «случайно кнопка нажалась» не пройдет. Ой, кстати, с кем ты была вчера в пабе?..

Гляжу на дисплей. Аккумулятор сел. Естественно. Пользуюсь им раз в год, а он все равно разряжается. Мне не надо, я и не заряжаю. Не заряжаю, вот он и садится. А как же прикажете пользоваться севшим телефоном? В последний раз звонил по нему, когда меня подстрелил муж Мины. Заряжал ли я с тех пор мобильник? Очевидно, нет. Даже не помню, где зарядник лежит.

Сую телефон обратно в карман. Необходимо взять себя в руки. Неужели все, что было между мной и Леа за последние несколько месяцев, могут поставить под сомнение слова какого-то бармена? Совершенно безобидные слова, между прочим. Попробуем рассуждать логически. Если бы Леа и вправду мне из… изме… изменяла, неужели она привела бы любовника в паб, куда мы с ней постоянно ходим? Где ее знает весь персонал? Это было бы просто глупо, а Леа далеко не глупа.

Но, с другой стороны, она удивительно легко рассталась с Гровером. Значит, Леа в принципе может быстро охладеть к мужчине. Недавно мы с ней почти поссорились из-за того, что ее карьера на подъеме, а моя с места не движется. Кто этот тип? Известный режиссер, актер? Обратите внимание — в паб явился в костюме. Майки этот тип не понравился настолько, что он подал ему второй по мерзостности напиток в заведении. Это уже о многом говорит.

Нет, погодите-ка. Ведь Леа беременна. И подумывает о том, чтобы оставить ребенка. Разве в такой ситуации женщины уходят к другому мужчине?

Не успел успокоиться, как противный голосок пискнул: «А ты уверен, что ребенок от тебя?»

Все, в голове короткое замыкание. Отправляюсь к электрощиту и снова зажигаю свет.

Нет, что за глупости? Я вовсе не думаю, что Леа мне изменяет. Это неправда. Она бы ни за что не стала… Никогда… Точка, конец предложения. Просто дождусь, когда Леа придет домой, и как бы между прочим поинтересуюсь: «Майки сказал, что вчера вечером видел тебя в „Фальстаффе“ с каким-то мужчиной в костюме». И послушаю, что она ответит. Уверен, этому есть какое-то разумное, безобидное объяснение. Настолько безобидное, что потом мы с ней вместе от души посмеемся над моими нелепыми подозрениями.

Да, я могу ставить под сомнение свою профессиональную состоятельность, водительские способности, шансы футбольного клуба «Торонто» выйти в плей-офф. Но в Леа я не сомневаюсь. Я не такой человек, не ревнивец.

Немного успокоившись, сажусь чуть прямее и отпиваю глоток «Джека». Кто-то дотрагивается до моего плеча. Оборачиваюсь и вижу Данте.

— Мне только что звонила Мод.

— Привет, Данте. Ну, и что говорит? Дай угадаю. Ладно-ладно, сейчас сам принесу бензин, а ты пока за спичками сбегай.

Данте садится и дает знак Майки, тот наливает ему бочкового эля «Мертвец Джо».

— Я сказал, что понятия не имею, кто из вас общался с прессой. А она потребовала, чтобы я срочно это выяснил и уволил виновных. А если не выведу вас на чистую воду, уволят меня.

— Очаровательно. Кстати, ключ от магазина у меня с собой, в кармане.

— Я ее послал, — с улыбкой сообщает Данте.

— Вот и умник. Как мама?

— Лучше. Температура нормализовалась, искусственная вентиляция больше не нужна. Уже завтра хотят перевести из реанимации.

— Отличные новости. Что тебя сюда привело? Отдохнуть захотелось?

Данте отпивает большой глоток эля.

— Если бы. У меня тут свидание с какой-то девушкой.

— Шутишь?! — восклицаю я. — Эта женщина даже из реанимации продолжает тебе личную жизнь устраивать!

— Ты не понимаешь, — отвечает Данте. Замечаю, что глаза у него запали, а кожа будто влажный картон. На обаяние или веселость ни намека, какие уж тут первые свидания. — Она думает, что умирает. Очень может быть. И ее последнее желание — чтобы я наконец устроил свою жизнь.

Во всей этой ситуации присутствует своего рода горькая ирония. Данте столько лет использовал страшные, опасные болезни, лишь бы отвертеться от свиданий, а теперь его мать обратила тот же прием против него. Впрочем, Данте лучше на это не указывать — не оценит. По крайней мере, сейчас.