Артемий Ульянов - Записки санитара морга

Так и не найдя ответа, вдруг стремительно заснул, даже не выключив свет и телевизор. Одним махом провалившись в безмолвную темноту, я несся сквозь часы и минуты навстречу новому дню моей Большой недели. Завтра я решительно перешагну его, расширив свое семидневное кладбище еще на несколько могил.

А после вцеплюсь в горло субботы, обрекая Большую неделю на неминуемый конец.

Фельдшер бригады трупоперевозки грубо вспорол мой хрупкий беспокойный сон, давя на кнопку дверного звонка. Вскочив с дивана раньше, чем проснулся, пошатнулся и по инерции выругался, вспомнив ничейную абстрактную маму. Неуклюже ловя босыми ногами кожаные тапки, глянул на часы.

– Ни хрена себе! – прошипел я, по дороге к двери натягивая верх от хирургической пижамы. Лаконичный черно-белый циферблат равнодушно сообщил, что в городе-герое Москве без двадцати восемь. Стало быть, я проспал. «Полы-то не вымыл… Лишь бы это не кто-нибудь из наших спозаранку заявился», – подумал я, стряхивая с себя липкие остатки сна.

Увидев в глазке синеву форменных комбинезонов 46-й подстанции, обмяк всем нутром. Подгоняемый очередной нетерпеливой пронзительной трелью, щелкнул ключом в замке, открывая дверь. За ней, на крыльце служебного входа, стоял и улыбался мой кудрявый тощий тезка, с неудобной для русского человека фамилией Вагин. Высокий, угловатый, с немного несуразными чертами лица, он был украшен изрядным количеством седины. Хотя ему не было еще и двадцати пяти, она щедро побелила его кудри, особенно тщательно потрудившись над висками и непослушной вихрастой челкой. Я знал Артема Вагина достаточно давно, ведь он был именно тем, кто привез первый труп на моем первом дежурстве в морге 4-й клиники. И если бы мы виделись с ним чаще, то наши отношения вполне можно было назвать приятельскими. Рядом с ним стоял незнакомый водитель, скорее всего новенький.

– Здорово, засоня! – опередил Вагин мое приветствие, протягивая мне острую худую руку с длинными музыкальными пальцами.

– Привет, тезка! Ты чего-то давно не появлялся… Вон как поседеть успел, – откликнулся я, пошутив.

– Да вот… решил отпуск отгулять, а то чего-то до хрена деньков накопилось. Как сам? – спросил он, проходя внутрь отделения.

– Пашу, дружище… И днем, и ночью. Как отпуск, где был?

– Да у своих, в деревне. Дом отцу чинить помогал, ну и отдыхал немного…

– Дом – дело хорошее, – протянул я, зевнув и принимая из рук фельдшера сопроводительные документы. – Ого, не слабо!

– Так ведь давно не виделись, – хохотнул он. – Вот я и решил тебе сразу пятерых привезти. Всю ночь по району собирал, специально для тебя.

– Вот спасибо-то. На вскрытие?

– Только один, остальные на «сохранку».

Открыв подсобку, я выкатил из нее три дополнительные каталки. Одна из них была давно списана, потому как слушалась очень неохотно, постоянно норовя взять правее, накреняясь в сторону сломанного хромого колеса. К тому же нещадно скрипела.

Стоя на крыльце, слушал рассказ Артема о починке деревенского дома, пересыпанный изящным беззлобным матом. И глядел, как он с напарником сноровисто выгружает наших новых постояльцев. Вскоре каталки с мертвым грузом заполнили предбанник служебного входа специфическим запахом старых изношенных простыней, прижизненного угасания и недавней смерти. Перекинувшись с Вагиным парой прощальных фраз, я закрыл за бригадой дверь и откатил пять новых поступлений в холодильник.

Кое-как наскоро вымыв полы, я бросил снятую со швабры тряпку ровно в тот момент, когда в отделении стали появляться первые сотрудники. Хлопая дверью, они на ходу говорили мне «здрасьте» и «привет-привет». И спешили в свои кабинеты, желая поскорее начать эту пятницу. Не из трудолюбия, а лишь для того чтобы она поскорее закончилась, похоронив под собой очередную ритуальную пятидневку и открыв им дорогу к двум суткам личной жизни, что сделают их ровно на два дня ближе к собственным похоронам, дата которых уже назначена где-то там… Там, где я был прошлой ночью.

Около половины девятого появился Плохиш, а вслед за ним и Бумажкин. Переодевшись, Вовка появился в зоне выдачи, где уже начались приготовления к веренице сегодняшних похорон. Подойдя к нам, он сказал:

– Так, парни…

А потом произнес три слова, сильно изменивших рабочий распорядок сегодняшнего дня:

– Машина будет сегодня.

– И когда? – поинтересовался я.

– В час обещались, – ответил Вовка, разминая модную вишневую сигарету.