Даниэль Пайснер - В темноте

В подземельях было самое настоящее столпотворение, везде вокруг нас куда-то бежали кричащие люди. Я думаю, папа оценил обстановку и понял, что нам нельзя идти в убежище, иначе за нами ринется толпа обезумевших от страха людей. Нас бы растоптали! А еще толпа так шумела, что ее наверняка было слышно наверху, и немцы смогли бы проследить за нами до конечной точки путешествия. В любом случае мы были бы обречены, а посему оставалось только идти дальше. Вероятно, папа думал, что позднее, когда люди разбредутся по тоннелям, мы сможем вернуться и спокойно добраться до своего бункера. Словом, нам пришлось продолжать шагать в толпе кричащих и плачущих людей, шагать мимо убежища, на подготовку которого было потрачено столько сил.

Папа никак не ожидал такого количества людей. Позднее он сообразил, что они увязались за ним, потому что он на весь «Ю-Лаг» славился своим умением находить укромные места и строить тайники. Наверно, они думали: «Игнаций Хигер куда-то ведет свою семью. Значит, лучше держаться с ними».

Мы остановились у еще одного мостика – нескольких досок, уложенных поперек канала. Меня снова на несколько мгновений парализовал страх. Держаться на мостике было не за что, не было ни перил, ни каменной стены, на которую можно было бы опереться, а доски казались слишком хлипкими. По ним бесчисленное количество раз переходили работники канализации – люди, весившие раза в четыре больше меня, но мне казалось, что доски подо мной сломаются. Пройти надо было всего несколько метров, но я не могла заставить себя сделать первый шаг. В конце концов отец схватил меня за руку и потащил за собой. На сей раз он не стал дожидаться, пока я наберусь храбрости. Теперь у нас не было на это времени.

Так или иначе, но нам таки удалось отделиться от толпы. Папа направил нас в боковой коридор, тогда как все остальные продолжили двигаться прямо, и в результате мы набрели на небольшую комнатку. С нами остались только Берестыцкий и дядя Куба. Место было просто отвратительное. Пол был покрыт тридцатисантиметровым слоем жидкой грязи. Какая там стояла вонь! Сколько было паутины! К тому же там было ужасно холодно – будто зима еще не кончилась. Мама не могла понять, что теперь делать: сидеть и ждать? Чего? Она переживала за потерявшегося дедушку. Она знала, что в этом месте он нас не найдет. Она так нервничала, что в какой-то момент нам показалось, что у нее вот-вот случится такой же срыв, как тогда, когда мы жили на Замарстыновской, 120… Скоро она соберется, и в ней появится сила, во многом благодаря которой мы сможем выжить в подземельях, но в те первые моменты она была на грани безумия…

Во время подготовки к побегу отец наверняка рассказывал маме, что они с товарищами убирают грязь и мусор из бункера. Она знала, что бункер находится в канализационной системе, но не вполне понимала, что это может означать. Или, может, понимала, но подумала, что эта комнатка и есть то самое наше последнее прибежище. В любом случае тот, подготовленный бункер был бы по сравнению с этой крохотной, вонючей каморкой четырехзвездочным отелем. Там, по крайней мере, было чисто. Там хоть как-то можно было жить. Там был запас продуктов, теплые одеяла и лавочки. Мой папа и другие мужчины считали, что нам повезло, когда мы нашли эту жуткую комнатушку и смогли отделиться от толпы, но мама боялась в ней двигаться или присесть и наотрез отказалась оставаться в этом месте дольше, чем это будет абсолютно необходимо. Мы с Павлом не ныли и не жаловались, но нам тут тоже не нравилось. Куда ни посмотри, везде были крысы. Сотни крыс, а то и тысячи. А еще черви… стены, камни, грязь на полу были покрыты толстым слоем червей… Все это было страшнее любого кошмара, только происходило с нами наяву.

Мы не пробыли в той комнате и нескольких минут, как откуда-то со стороны главного канала раздался крик. Казалось, кто-то кричит от боли. Куба с Берестыцким отправились проверять, что там случилось. В каморке наступила полная тишина. Мы четверо: я, мой брат, мама и папа – боялись даже пошевелиться. Мы не хотели ни до чего дотрагиваться. Присесть было негде, говорить не о чем. В результате мы просто стояли. Молча и без движения. Мне почудилось, что вверх по моим ногам ползут черви. Я опустила глаза и хотела счистить их с ног, но их там не было. Черви были везде вокруг меня, но по моим ногам не ползали.

Мы простояли так несколько мгновений, а потом вздрогнули, услышав еще один вопль. На этот раз было похоже, что зовет на помощь дядя Куба. Поначалу родители, казалось, этого крика не услышали. Или, может, услышали, но не узнали дядин голос. Тогда я сказала им: