Эдвард Резерфорд - Лондон

Но граф Сент-Джеймс не то от смущения, не то по иной неотложной причине извинился и поспешил ретироваться.

После его ухода мистер Доггет какое-то время молчал, печально качая головой. Затем поднял взгляд на Сезара Рица:

– Благодарю вас, мистер Риц.

– Все получилось удачно, сэр?

– О да. Думаю, мы его выкурили.

Письмо было написано красивым почерком – изящным и ученическим, но в то же время откровенно мужским. Мэри Энн распечатала его в присутствии Вайолет.

– Это от полковника Мередита! – вырвалось у нее.

– О, мама! – Девушка наградила ее в высшей мере неподобающим, по мнению Мэри Энн, взглядом. – Что же он пишет?

– Что через две недели выступит в «Хэтчардсе» со своими поэтическими переводами с фарси. Вход свободный, но он решил уведомить нас на случай, если нам интересно.

«И до чего же умно», – подумала она. Приглашение на свидание, но совершенно невинное, случись кому-то увидеть. Даже незачем отвечать. Никаких обязательств. Можно пойти с Вайолет, можно и в одиночку. Или вообще не ходить, как требовал от нее долг – она прекрасно понимала это. Каким бы ни было решение, она пожалела, что не сдержалась при дочери.

– Мама, ты пойдешь?

– Вряд ли, – ответила Мэри Энн.

Такая гора событий навалилась в последние дни, что Эстер Силверсливз и не помнила, когда у нее было столько пищи для размышлений.

Визит Горэма Доггета внес несомненную сумятицу в обыденный ход вещей. Через три дня после Рождества ее сына пригласили в «Савой» и засадили за кипу юридических документов. Что до Арнольда, тот никогда еще не был так занят. Муж был уже в годах, и она беспокоилась, но Силверсливз выглядел очень довольным.

– Ну и смелые же мечты у этих американцев, – заметил он ей. – Вот бы всю жизнь на таких работать!

А самым удивительным стало то, что уже на следующий день бостонец спросил у ее зятя Пенни, не хочет ли его сын отправиться с ними в круиз.

– Собрать пожитки по свистку, взойти на борт в Саутгемптоне и на три месяца – по Нилу! – взволнованно сказала ей Гарриет Пенни. – По-моему, он хочет, чтобы наш сын составил компанию его дочери. И тот поедет!

– Боже мой! – поразилась Эстер. – Мы точно сядем не в свои сани!

Печально и даже немного тревожно было то, что сразу после Нового года вернулась «Катти Сарк», легко обойдя остальных, тогда как о «Шарлотте Роуз» не приходило никаких известий.

– С ним все в порядке, – сообщила о муже сестра Шарлотта, когда Эстер навестила ее в Кэмбервелле. – Он всегда возвращается.

Но Эстер видела ее беспокойство.

Менее важным, зато престранным, стало мелкое происшествие, имевшее место тремя днями раньше. Телефонная связь, налаженная в последнее десятилетие, заворожила Арнольда Силверсливза меньше, чем электрические поезда и канализационные трубы, но все равно привела в восторг. Новшество стремительно распространилось в зажиточных столичных кругах, и Арнольд поспешил купить аппарат, как только телефонизация затронула Хэмпстед. Многие провинциальные города оставались недосягаемы, но он заверил жену, что это вопрос времени.

Она же гадала, кому мог принадлежать незнакомый женский голос. Звонок раздался три дня назад.

– Миссис Силверсливз?

– Да?

– Вы дочь покойного мистера Сайласа Доггета из Блэкхита?

Стоило Эстер ответить утвердительно, звонившая повесила трубку. Эстер задумалась об этом в сотый раз, когда позвонили в дверь и горничная через минуту доложила:

– Мэм, вас хочет видеть мисс Люси Доггет.

Люси настояла на приватной беседе. Эстер прикинула, не отказать ли ей вовсе, но любопытство пересилило, а скромно одетая старуха выглядела достаточно безобидно. Люси два дня собирала одежду, занимала ее по знакомым, чтобы смотреться прилично. У экономки викария она позаимствовала даже ботинки размером меньше, чем нужно, и чуть не плакала от острой боли после того, как прошагала от омнибуса целую милю. Но в сером пальто, черной шляпке, простом черном платье и чистых коричневых чулках она могла сойти за почтенную экономку или отставную камеристку.

– Я попросила о встрече наедине, потому что не хотела вас смущать, – объяснила Люси.

И сразу бесхитростно изложила свою историю. Когда рассказ завершился, Эстер Силверсливз в немом ужасе уставилась на нее. Она не усомнилась в услышанном, но перед ней разверзлась такая бездна, что ей пришлось вцепиться в ручки кресла.

– Вы хотите сказать, что этим богатым родственником был…

– Да, в Блэкхите. Весьма славный джентльмен, доложу вам. Наверное, вы очень им гордились.