Олег Малахов - Непоправимость волос

И никого рядом со мной, как всегда, всего лишь спятившие дети в детских садах. Кто, кроме тебя в состоянии окружить меня своей несравненной световой органикой… Протаявший допоздна, но не исчезнувший мороз моей кожи, врезается в твои заостренные зубки. Пора узнать на вкус свежую привыкаемость к телу. Лелея меня еле-еле, обливая слюной, раззадориваешь меня. Но я не откажусь от наших совместных снов. Ты используешь меня, живя внутри меня, и тебе нет необходимости просить меня о приюте, ты вливаешься всей своей сочетаемостью сквозь мои глаза и ноздри и начинаешь заполнять мою оболочку, становясь собой во мне.

Что осталось от нас, от наших безумных вечеринок, от веселья в дискоклубах, от пьяных прогулок по улицам старинных городов? Куда ушла наша энергия? Мы раскрывались, как неведомые цветы, поражаясь своей разноцветности… Или может быть, всего лишь то, чего нам не хватило за прошлые годы, — это лишь бешенный секс на черных кожаных диванах в кабинетах мэров и министров энергетики?

Кому-то всегда нужна история. Кто-то не может не желать погружения в некое пространство выдуманного мира, переживать все, с чем этот мир его смешивает. Все спрессовано, вся жизнь содержится в моменте, и смерть момента определяет смерть жизни. Я же говорил тебе, что я страшный человек, что ты полностью завладеешь мной, и от меня ничего не останется, но ты станешь мной, и таким образом я в действительности по-настоящему буду владеть тобой.

Я ныряю в тебя, как ты в меня… Мы — аквалангисты Красного моря. Шуршание. Маленькая интрига. Лисички пробежали мимо нас, наслаждающихся молниями, беспорядочно рвущими небо, соединяя полосу горизонта с космическими станциями и матросами далеких планет. Я случайно открыл глаза, и увидел, что мое отражение говорит со мной твоим голосом, а мои губы затянуты мглой бесконечной ночи, начавшейся тогда, когда закончился бесконечный день. Я — твой маленький помпадур. Всегда стою за твоей дверью, и слушаю твои стоны во время твоих беспорядочных оргазмов с рыцарями, проникающими в твои покои через окно.

Я бы находил у тебя на подушках свои розы, если бы тебе было приятно получать их от меня. Каждый мой шаг не находит твердынь, и мы уплываем в грезы о тихих заводях еще никем не открытых островов вечного блаженства.

А потом я вдруг преображаюсь и начинаю громко называть тебя по имени, никогда не произносившимся, забытым тобой после вырождения твоего сознания и переселения тебя в мое тело и завладения тобой моего организма.

Я был велосипедистом, которого ты отчаянно полюбила после очередной выигранной мной гонки. Я стоял на пьедестале и на первом месте в твоем списке. Тобой тогда была самая очаровательная поп-дива, не покидающая верхушки хит-парадов.

Как прекрасен город твоего детства, в котором ты мечтала проститься с ним навсегда. Ты с любовью вспоминаешь его улицы и дома, парки, всегда готовые тебя приютить. Бездомную, беспланетную.

Кто только не хотел быть мной. Даже необычный хор безголосых секундантов, посекундно отвлекающихся на графики назначенных дуэлей и несостоявшихся примирений. Но им не принадлежала безупречность понимания, высказывания мнения, умалчивания правды, совершения благородных поступков. На мне рисовали узоры гербовых вакханалий, а я все равно, осознавал, насколько не вписывающимися в мой мир являются те, кто этот мир превращает в прозрачную битву с самим собой, становясь лишь маскирующимися и принимаемыми другие имена и прощающимися с постоянством сна особями.

Расстраиваясь из-за пустяков, мы по-детски рассматривали разукрашенное радугами небо. Хотели целоваться, сливаясь губами, как речка сливается с морем, а море сливается с океаном, вливаться губами в свежесть застывшего в наших глазах воспоминания. Как будто лелея поцелуй, родившийся легко и непринужденно в результате погружения в давно забытое единственно чистое чувство.

Я становлюсь твоей ресничкой, случайно смахиваемой нежным движением твоей руки, и падающей в зеркало лужи после весеннего ливня. Ты не загадала желание, но я уже превратился в его исполнение.

Что делал ты со мной тогда на равнинах безбрачия? Вклеивал свои отпечатки пальцев в мои паспорта, выдавал мне фальшивые визы, превращая меня в нерезидента планеты Земля. Наделяя меня правом передавать свои нежные чувства прочим загадочным и целеустремленным повстанцам, бунтарям планетарного значения. Я их узнавала по возбуждающему меня запаху, аромату свободы и поиска. Решительность их возгласов и действий побуждали меня отдавать им все, что уже было потреблено тобой.