Сью Таунсенд - Мы с королевой

Ровно в одиннадцать часов глянцевитая черная дверь отворилась, и появился Джек Баркер. Какой он бледный и усталый, подумала королева, будто ночь не спал. Джек подошел к сдвинутым в кучу микрофонам и поднял руку, успокаивая приветствующую его толпу. Он посмотрел на свои туфли, затем поднял голову и сказал:

— Британцы, сограждане, вчера я подписал документ, который изменит к лучшему нашу жизнь. Свою подпись под ним поставил также его величество Акихито, император Японии.

Джек извлек из кармана пиджака лист бумаги и поднял повыше, давая возможность операторам и туче фотокорреспондентов показать и запечатлеть его.

— Да говори же, болван! — вырвалось у королевы.

Наконец, сунув бумагу обратно в карман пиджака, Джек продолжил:

— С сегодняшнего дня между Англией, Шотландией, Уэльсом и Северной Ирландией, с одной стороны, и Японией — с другой, вступает в силу договор о дружбе, который закрепит особые отношения и постоянно растущие связи, существующие между нашими великими странами; договор этот принесет нам новую безопасность и процветание.

— Хватит пустопорожней болтовни, Баркер. Ближе к делу, — нетерпеливо сказала королева.

Джек заставил себя глянуть прямо в объектив стоявшей перед ним камеры, словно надеялся, посмотрев в глаза миллионам телезрителей, убедить их в своей искренности.

— С чувством радости и гордости я заявляю: этот договор вернет Британию на путь к новому величию. Мы опять станем частью империи, над которой никогда не заходит солнце.

Толпа разразилась ликующими криками.

— Куда он клонит? — пробормотала королева.

— Начиная с десятого апреля я служил народу в качестве премьер-министра. С сегодняшнего дня, по-прежнему находясь здесь, в доме десять по Даунинг-стрит, я буду служить вам в новой роли — генерал-губернатора Великобритании.

— Генерал-губернатора! — ахнула королева, но все в комнате на нее зашикали.

— Заботы о суверенитете нашей страны с нами разделит теперь Японская империя, — продолжал Джек.

Королева была не в силах больше сдерживаться.

— Он нас продал! — закричала она. — Продал как товар!

— В результате таких перемен в государственном устройстве, — продолжал Джек, — выплата краткосрочного займа в двенадцать триллионов йен, полученного правительством тринадцатого апреля и подлежащего погашению первого июня, откладывается на неопределенный срок. Наши новые федеральные отношения с растущей Японской империей, тщательно сбалансированные соответствующими финансовыми вливаниями, явятся гарантией того, что мы наконец получим необходимые средства для переустройства нашей великой страны так, как мы хотим и того заслуживаем. Теперь остается лишь закрепить этот политический и финансовый союз узами личного плана. Я счастлив сообщить, что именно это в данную минуту и свершается!

Черная дверь приотворилась, и Джек нырнул в дом.

— И чего это он тут молол ? — спросил Спигги, совершенно сбитый с толку длинными учеными словами.

— Джек Баркер отдал нашу страну в залог Японскому банку! — воскликнула королева.

— Бог ты мой! Мы что же, теперь по-японски должны будем говорить? — изумилась Вайолет.

— Уж я, во всяком случае, не стану, — заявил Уилф. — Слишком стар я, черт побери, чтобы учить еще один язык; я по-английски-то еле балакаю.

— Один мой знакомый, — заметила Беверли Тредголд, — сходил разок в японский ресторан. Жуть, говорит, полная. Кормили одной сырой рыбой.

— Пусть они не думают, — возмущенно начала Вайолет, — что стоит им сюда заявиться, и мы сразу перестанем готовить рыбу по-нашенски. Я, например, на это ни за что не пойду.

— А за квартиру кому теперь платить? — спросила Филомина Туссен. — Городскому совету, как раньше, или Японскому банку?

— Будь у нас нормальная писаная конституция, — процедила Маргарита, — ничего подобного бы не произошло.

Королева поспешно вышла из переполненной комнаты. Казалось, голова вот-вот лопнет. Неужели только она одна вполне поняла смысл заявления Баркера? Ведь совершен государственный переворот. Британию аннексировали, превратив в еще один отдаленный от метрополии японский остров. Королева пошла за дом, в сад. Гарриса по-прежнему нигде не было видно. В его миске лежала вчерашняя еда. Королева опорожнила миску в мусорное ведро под мойкой.

Хорошо хоть, что Филип сошел с ума, подумала она. Узнай он, что его любимую, ставшую родной страну продали, как рыбу на базаре, он бы, наверное… спятил.