Сью Таунсенд - Мы с королевой

Искренне Ваша

Элизабет Виндзор

Р.S. Содержание нашей переписки почти наверняка не избегнет внимания властей. Поэтому вынуждена просить Вас больше мне не писать. Уверена, что Вы меня поймете правильно.

Переписка тем не менее продолжалась.

Шофер остановил машину и быстро зашагал в супермаркет. Джек читал фотокопию очередного послания Тремейна, собственноручно, с наклоном влево, написанного на обороте приглашения на открытие выставки «Идеальное жилище».

Ваше Величество!

От меня не ускользнул тайный смысл Вашей фразы " Уверена, что Вы меня поймете правильно". Именно поэтому Ваш молочник Барри Лейкер сам принесет Вам эту записку вместе с пинтой полужирного молока. Буду держать Вас в курсе событий.

Ваш

Эрик (БОМБА)

Переписка и на этом не оборвалась.

Ваше Величество!

Простите, что долго не писал. Нам с Лобелией пришлось несколько дней заниматься нашим автоприцепом. Туда вторглись какие-то вандалы и разломали двухэтажную кровать и оборудование для душа. От одного зрелища разрушений Лобелии стало так плохо, что пришлось отпаивать ее успокоительным, но теперь она вновь на коне. БОМБА растет не по дням, а по часам. У нас есть сторонники даже в Дамфрисе и Тотнесе. Наш почтальон (Алан) шутит, что скоро им придется отвести нам на почтамте специальный ящик для корреспонденции!

Лобелия шлет нежные приветы Диане (своей всегдашней любимице). Мои любимицы — Вы и Анна (за добро, которое она несет за границей темнокожим ребятишкам).

С любовью,

Эрик

Можно спокойно посылать ответ с молочником Барри Лейкером. ОН — ИЗ НАШИХ.

Шофер вернулся в машину и сунул флакон «Хед энд шоулдерс» в бардачок.

В досье Тремейна было еще кое-что. Джек вздыхал, читая записки королевы к молочнику.

ЧЕТВЕРГ

На одну пинту больше, чем обычно, пожалуйста.

СУББОТА

Одну баночку йогурта, пожалуйста.

ПОНЕДЕЛЬНИК

Позвольте, я уплачу Вам в среду, хорошо?

СРЕДА

Извините, Барри, перевод еще не пришел.

— Барри Лейкер работает на нас? — спросил Джек.

— Нет, — ответила Росетта, — он работает на молочный магазин; это самый обыкновенный разносчик молока, который просто оказался членом движения БОМБА. Как и миллионы других людей, Джек. Пора тебе отнестись к ним серьезно.

Но БОМБА была не тем предметом, к которому Джек мог относиться серьезно. Пока машина двигалась к Парламентской площади, он вынул из папки последние фотографии супругов Тремейн и громко расхохотался. Фотограф щелкнул Эрика и Лобелию в их садике. Эрик подрезал плющ, буйствовавший в желобах на крыше. Его придурковатая физиономия была обращена к жене, которая протягивала мужу печенье с отрубями и дымящуюся кружку. Внизу на снимке значился час: «11.00 утра».

— Одиннадцатичасовой чай — точнехонько в одиннадцать часов, — веселился Джек. — Даже при том, что эта безмозглая жопа сидит на лестнице! И ты хочешь, чтоб я относился к ним серьезно. Да ты только глянь, как она одета! — воскликнул Джек, тыча пальцем в Лобелию.

— Ну, не умеет она одеваться — подумаешь, велика важность.

Джек хмуро смотрел на Памятник павшим, мимо которого с черепашьей скоростью тащился их лимузин.

— Нет, Росетта, не в том дело, что она не умеет одеваться. Просто одета она так, будто у нее крыша поехала. Их нужно освидетельствовать и упрятать в психушку.

Росетта раздраженно отвернулась и стала глядеть в окно машины на Уайтхолл. Ей не нравилось, когда Джек бывал в таком настроении. Она предпочитала серьезного лидера, которому безразлично, кто как одевается.

Когда машина подъезжала к парламенту, их нагнали двое полицейских на мотоциклах и двинулись рядом.

— Проезжайте прямо, держитесь за нами! — крикнул один из них.

Признав в них моторизованную охрану членов палаты общин, шофер повиновался.

— Чрезвычайные меры безопасности, — заключила Росетта.

— И слава Богу, — отозвался Джек.

— Значит, его объяснения грозных для Британии финансовых связей с Японией придется отложить. Машина неслась по набережной; глядя на Темзу, Джек думал: а здорово было бы сесть на пароходик до Саутенда — и дальше, в открытое море.

К вечеру королева зашла в лавочку Пейтела, торговца газетами, намереваясь купить себе шоколадку. Когда она была сказочно богата, эта ерунда ее не привлекала; но теперь, в бедности, ей почему-то все время страстно хотелось конфет. Разглядывая выложенные рядами сласти в ярких обертках, она заметила на прилавке свежий выпуск «Мидлтон Меркьюри» с аршинным заголовком «СЕНСАЦИЯ:: ЖИТЕЛЬ АППЕР-ХЭНГТОНА В ЗАГОВОРЕ ПРОТИВ ПАЛАТЫ ОБЩИН». Испросив у мистера Пейтела разрешения, она стала читать статью.