Сью Таунсенд - Мы с королевой

Они с королевой мешали угли в костре, пока последний уголек не потух. «Булькай, тужься, клокочи» [27] Неточная цитата из сцены ворожбы ведьм (У Шекспир. «Макбет». Акт IV, сцена 1.) , — ритмично стучало у королевы в голове.

Вернувшись к себе , она окинула взглядом свой опрятный, чистенький домик; какое счастье, что в нем так уютно. А если я когда-нибудь всерьез разболеюсь, подумала она, Вайолет Тоби мне поможет.

Королева заснула; ей снилось, что она вручает Вайолет орден Британской империи за заслуги перед человечеством.

Сидя перед телевизором, королева ела кукурузные хлопья. Кусочек вдруг выпал у нее изо рта и опустился на ковер. Гаррис мгновенно подлизал его.

— Я превращаюсь в полную недотепу, Гаррис, — сказала королева.

Но тут ее внимание отвлекла крикливая перебранка, вспыхнувшая в утреннем выпуске новостей. Обсуждая здравие фунта стерлингов, Джек Баркер сцепился с ведущей программы (обычно вполне благодушной дамой).

— Позвольте, мистер Баркер, — говорила ведущая, буравя его круглыми блестящими глазами, — фунт ведь страшно ослаб. Вчера вечером он очень сильно упал.

Ну, знаете, подумала королева, ее послушать, так подумаешь, что фунт решил покончить с собой и прыгнул с крыши.

Джек умиротворяюще улыбнулся:

— Но сейчас, благодаря принятым нами мерам, фунт уже немного окреп и скоро приобретет прежний вес.

Королева мысленно вообразила, как чахлый фунт томится на больничной койке, весь обклеенный датчиками, опутанный трубками капельниц, а вокруг толпятся обеспокоенные врачи и консультанты по финансовым вопросам.

Повернувшись к камере, ведущая объявила:

— А теперь — о погоде.

И королева пошла на кухню мыть миску с ложкой.

Тем же утром, попозже, на улице разыгралась яростная ссора между Вайолет Тоби и Беверли Тредголд.

Беверли возмущалась, что ее не разбудили и не дали выполнить свой долг, когда рожала ее родная сестра. Женщины обменивались чудовищными оскорблениями. Вайолет обвинила Беверли в том, что та совершенно забросила беременную Мэрилин.

— Ты когда последний раз к сестре в ее поганый дом заходила? — пронзительно вопрошала Вайолет.

Стоя за закрытой входной дверью, королева слушала ругань. Противницы орали каждая от своих ворот. Слышно было каждое слово: их возбужденные голоса звучали громче пожарной сирены. Обитатели переулка Ад выходили из домов, чтобы насладиться перебранкой — весной это нечастое удовольствие. Такое обыкновенно случается летом: наступает жара, детей распускают на каникулы, и издерганные матери ждут не дождутся, когда начнется учебный год.

Вдруг королева с тревогой услышала, что поминают и ее.

— Да тебе просто-напросто хотелось с королевой поближе сойтись, — крикнула Беверли.

— Что я, снобка какая? — заорала в ответ Вайолет. — Я ее позвала, потому что у нее свет горел, и потом, она не робкого десятка. Не то что ты, Беверли Тредголд, — крови она, видите ли, не выносит!

Королева отошла от двери; ей не хотелось больше слушать про самое себя. Это правда, держать себя в руках она умеет. Неужели она сойдет в могилу, так и не узнав, что такое нервное расстройство? Что все-таки лучше — твердо придерживаться внушенных с детства правил: превыше всего хорошие манеры, жесткий контроль над своими эмоциями и самодисциплина — или дать волю чувствам и вопить на улице, словно выжившая из ума старая карга?

Однажды, когда ей было тринадцать лет, на обеде в честь посла Венгрии она случайно рыгнула; рыгнула довольно громко, но знатные гости дружно и дипломатично не заметили ее промашки. Рассказывая эту историю Крофи, она тогда беспечно подытожила:

— Да ладно, уж лучше рыгнуть, чем внутрь отрыжку загонять.

Но Крофи решительно запротестовала:

— Ни-ни, Лилибет, что ты; гораздо, гораздо лучше загнать ее внутрь.

А интересно, каково это — взять да разинуть рот и заорать? Стоя над тазом для мытья посуды, королева пискнула для пробы. Писк очень напомнил ей скрип несмазанной дверной петли. Она попробовала еще раз:

— Ааааааргх!

Очень неплохо. Ну-ка, еще разок:

— Ааааааааарггх!!!

Королева почувствовала, как вопль, вырвавшись из легких, заполнил дыхательное горло и вылетел из широко открытой глотки и разверстого рта, словно рев Британского льва. От этого вопля проснулся Филип, к двери королевского дома побежали люди; птицы, хлопая крыльями, снялись с деревьев в королевском саду, а черви глубже зарылись в землю.