Анатолий Медников - Открытый счет

У генерала было хорошее настроение, Лиза это почувствовала по его весело и энергично рокочущему в трубке баритону.

— А если всё-таки не сдадутся? — настаивала Лиза. Её вдруг испугало, что дивизия уйдёт на запад, а около цитадели останутся одни работники седьмого отделения и небольшая комендатура. В крепости же около трёхсот хорошо вооружённых солдат, офицеров и военных чиновников. А что, если они сделают попытку пробиться на запад? Чем их остановить? Мощной громкоговорящей установкой?

Должно быть, генерал Свиридов тоже подумал об этом или почувствовал Лизино беспокойство.

— Я тут оставлю артдивизион и комендантскую роту, — сказал он после паузы, — хватит на крайний случай, но только на самый крайний. Сюда прибывает полковник Рыжих.

— Ясно, — сказала Лиза. — А как насчёт делегации немцев к цитадели?

— Пусть идут. Комендант Юнг не откроет огонь по своим, а откроет — тем хуже для него. Но вы пошлите кого-нибудь с ними, сами не ходите.

— Почему? — удивилась Лиза и подумала про себя: начинается старая песня, как только надо послать на рискованное задание женщину, то начальство начинает демонстрировать своё мужское великодушие и превосходство, как будто бы она не такой же офицер, как и все.

— Вас ожидает около цитадели один человек, — вывернулся генерал, а Лиза почувствовала, что он улыбнулся в трубку.

— Я знаю — Зубов! — сказала она.

Ох уж эта сочувственная снисходительность, замешенная на иронии, с какой почти всегда мужчины на фронте, вне зависимости от званий, говорят о чужой любви. Вот и сейчас генерал словно бы сливочным маслом смазал свой голос, когда начал прощаться и с шуточками и намёками, доставляющими тихую радость главным образом ему самому, пожелал Лизе "успехов во всех отношениях".

— Кончайте с цитаделью и догоняйте нас на Эльбе, — закончил он.

По дороге к цитадели Лиза вспомнила этот разговор с генералом.

"Легко сказать "кончайте", когда начинается какая-то странная война: бомбардировщики, реактивные снаряды, артиллерия, танки… и вот крепостная стена с узкими щелями амбразур". Из одной такой амбразуры высунулась худая, длинная рука, чтобы взять у Шильцера пачку писем.

"Не хватает только кольчуги и шлема с забралом", — подумала Лиза.

Немцы из цитадели не стреляли. Лиза видела множество любопытных глаз, сверкающих в глубине амбразур.

— Гарнизону приказано драться до последнего, — в ответ на письма отвечали шпандаусцы из-за стены — то один, то другой, а то и несколько голосов сразу.

— Идиоты! — шипел Шильцер.

Лиза сделала знак Шильцеру, чтобы он увёл назад группу. Кто-то сзади слегка постучался пальцем в её плечо. Лиза резко обернулась и… увидела Зубова.

— Вы?

— Я!

— Что вы тут делаете? — глуповато спросила Лиза.

— Вспоминаю фильм "Пётр Первый".

— А, штурм вражеской крепости? — после паузы догадалась Лиза.

— Вот-вот. Противник делает вылазку, навстречу ему Алексашка Меншиков с саблей наголо, за ним отряд, врывается в ворота, а тем временем русские гренадеры уже тащат лестницы к стенам…

— Ладно вам, — перебила Лиза, — подумаешь, какой гренадер из политуправления! На стену-то лезть не придётся во всяком случае, а вот подальше отсюда отойти лучше будет, — сказала она, — а то ещё какой-нибудь защитник цитадели саданёт из автомата.

И Лиза увлекла Зубова в ближайший переулок, отпустив там немцев по домам. Затем они вдвоём вернулись в дом разведотдела, но в кабинете Окунева вместо него увидели… полковника Рыжих.

— Заходи, Зубов, ты мне нужен, — сказал полковник. Он остановил рапорт Зубова.

— Всё знаю, вольно, — бросил Рыжих.

Лизе он показался утомлённым, с большими мешками под глазами от бессонницы. Посмотрев пристально на Лизу и перехватив её взгляд, Рыжих провёл ладонью ото лба к подбородку, словно бы хотел снять налёт усталости, как паутину с лица.

— Где твой антифашист, Зубов?

— Вендель?

— Где он? Давай его живо сюда!

— Слушаюсь.

Зубов выскочил в коридор, чтобы послать за Венделем солдата, а когда вернулся, то застал полковника Рыжих уже зачитывающим Лизе письмо-ультиматум, которое он писал для коменданта цитадели.

— Переоденем твоего антифашиста в нашу офицерскую форму, и он отнесёт письмо в самую цитадель, — пояснил Рыжих. И начал зачитывать текст письма, гласящего:

"При сложившейся в настоящее время военной обстановке и при данной политической ситуации ваша цитадель, оказавшаяся в глубоком тылу советских войск, не имеет теперь никакого военного значения, не может препятствовать дальнейшему быстрому продвижению советских войск и в ближайшее время всё равно будет взята.