Аксель Сандемусе - Былое — это сон

Должен честно признаться, в последнее время я изрядно от нее устал. Чересчур большая разница в возрасте. Однажды я дал ей повод для ревности. Она набросилась на меня с кулаками и не успокоилась, пока я не применил силу. В гневе она была похожа на дикую кошку.

В тот воскресный вечер Йенни много рассказывала о своем домике в Грюе-Финнскуг, и в конце концов мы договорились поехать туда вместе на неделю, ничего не говоря об этом ее дедушке. Между прочим, тебе, наверно, известно, что родители Йенни разошлись.

В пятьдесят лет человек влюбляется со множеством оговорок. Он не забывает, от чего он вынужден отказаться, и скептически относится к тому, что может приобрести. Он думает о том, что через десять лет ему будет шестьдесят. И понимает, что, если доживет до семидесяти и будет женат на женщине, которой всего сорок семь, вряд ли ему удастся умереть спокойно. Йенни было двадцать семь. Ее жизнерадостность и молодая сила, которые мне так нравились, уже сегодня были бы для меня обузой. Не следовало с ней сходиться, да, это было бы самое умное. Но, понимаешь, несколько лет назад я был намного моложе. В моем возрасте время летит быстро. Свои сорок пять лет я вспоминаю как молодость. Теперь я часто думаю о смерти, а совсем недавно, когда познакомился с Йенни, я еще не думал о ней.

Впрочем, дело не только в возрасте — я вернулся на родину, полный счастья и любопытства, и оказался очевидцем глубокого падения Норвегии. И сам тоже пережил там много тяжелого, встретил любовь. Не знаю, простишь ли ты мне, что это была не твоя мать, но тут я ничего не могу поделать. Ты еще узнаешь на опыте, что женщина, которая нравится, но которую не любишь, как страница в книге, — перелистнул, и нет ее. Когда человек любит, он на краю гибели.

Я полюбил Сусанну, она была женой поэта Гюннера Гюннерсена. Эта история сломила и его и меня. Второй раз я отправлялся за море с грузом несчастной любви, вдобавок к собственному возрасту и падению Норвегии; а можно сказать и так: с жизнью Гюннера на совести и с мыслью, что Сусанна торжествует, наконец-то всадив нож в сердце того, кого прежде любила. Я не прощу ни ей, ни себе, что мы оказались причиной его гибели, но устоять пород Сусанной я не мог. В ее устах все звучало так просто, так естественно, она-то знала, что лесть никогда не покажется мужчине слишком грубой. Пусть он даже кое-что заподозрит, все равно его будет распирать от гордости. Я не понимал, почему ей так легко, я верил, что она порвала с Гюннером. Какой идиот! Ей было так легко именно потому, что она предвидела катастрофу и заранее сладострастно ей радовалась. У меня есть наготове оправдание, но оно бледнеет и теряет всякий смысл при одном воспоминании о том, что мы натворили, чт о она натворила, играя мною, как марионеткой.

Кара поразила нас обоих. Не случись этой истории, я за время моего пребывания в Норвегии постарел бы, наверно, лет на пять, не больше. Я же постарел на все десять. А Сусанна? Она закаменела в истерии, как жена Лота, превратившаяся в соляной столп. Вообще-то, тут не нужны яркие образы и пышные слова. Если б я писал роман, я придумал бы такое название, чтоб уже в нем было слышно, как ключ поворачивается в замке.

В самый разгар несчастья, обрушившегося на Гюннера, мы еще пытались обвинять его в своих бедах! Вспоминая об этом здесь, вдалеке, я крепко зажмуриваю глаза, чтобы не видеть собственного позора. Меня мутит, когда я читаю о супружеской неверности. Никогда не разбивай чужую семью! Если почувствуешь, что это может случиться, помни: усилием воли всегда можно подавить любовь прежде, чем она пустит корни. И еще: женщина, которая раньше целиком принадлежала другому, может стать только наполовину твоей. Ты женишься одновременно и на ее муже, его тень всегда будет сидеть за твоим столом и лежать на краю вашего брачного ложа.

Сусанна сердилась и говорила, что на месте Гюннера она бы себя так не вела, забывая при этом, что он-то никогда не давал ей повода так себя вести.

Самое ужасное, что я до сих пор люблю ее, хотя вижу, чт о она сделала с Гюннером и до чего довела меня самого. Я благодарен Спасителю, что ребенка мне родила не та женщина, которую я люблю.

Сидя здесь, легко проповедовать нравственность. Я предупредил тебя, чтобы ты никогда не разбивал чужую семью, но ведь ты резонно можешь возразить, что и мне тоже не следовало этого делать.

Да, я разбил чужую семью. Я встретил в Сусанне Агнес. В присутствии Сусанны я чувствовал себя сильным и молодым. Легкое движение руки, выражение глаз — все это переносило меня на тридцать лет назад. Как жаль, что ты не слышал ее смеха. Агнес!