Серж Резвани - Загадка

— Не стоит слишком доверять щедрым комплиментам Борхеса, — возражает Литературовед. — Сколько романов он называл самыми прекрасными!

— И что дальше? — нервничает Следователь.

— Он долго говорил о конце Баллантрэ. «Мы все можем пережить наши похороны. Нужно только знать знак, завещанный нам в каббале. Помните женщину с петухом? Эта женщина отвратительна! Она внушает мне ужас. Но она тоже знает дату. Она бросает зерна своему мерзкому петуху, и он клюет их, рисуя цифры. Я мог бы назвать вам дату своей смерти, которую знаю и от бенгальца, и от женщины с петухом. Было бы забавно, если бы в своей книге вы заранее написали даты смерти всех Найев, включая Густава Зорна и мою жену Лоту».

— И он сказал вам эту дату? — спрашивает Следователь, что-то помечая в своем блокноте. — Этот человек был явно ненормален, но это не исключает того, что всё им сказанное имеет право на существование. Что мы знаем…

— Постойте! — прерывает его Поэт-Криминолог. — Я прошу вас оставаться объективным. Вы — следователь, а я — криминолог. То, что наш друг литературовед мог поддаться нездоровому обаянию Карла Найя, это его трудности. Но нам не хватает только историй по поводу этой знаменательной даты.

— Однако пока что я слышу одни «истории», — возражает Следователь. — Кстати, в моей семье тоже случались необъяснимые вещи.

— И вы были их участником? — спрашивает Поэт-Криминолог.

— Я — нет. Но благодаря этим необычным, потрясающим событиям, я сейчас стою здесь, перед вами. Представьте себе, что моя мать в возрасте девятнадцати лет должна была ехать поездом, чтобы встретиться со своим женихом — моим будущим отцом. И вот накануне отъезда ей снится ужасный кошмар: какая-то монашка, вся в крови, грустно и предостерегающе машет ей пальцем. И моя мать решает, что ей лучше отказаться от этого путешествия.

— И поезд, без сомнения, сошел с рельсов, — со смехом произносит Поэт-Криминолог.

— Вы правы, поезд сошел с рельсов. Однако, как оказалось, в этом поезде действительно ехали монашки и несколько из них погибли. Моя мать всегда утверждала, что одна из них знала дату своей смерти и явилась ей во сне, чтобы предостеречь.

— Она знала не только дату своей смерти, но и то, что вашей матери умирать рано!

— Вы невыносимый скептик! — восклицает Следователь. — Однако в нашей семье произошло еще одно невероятное событие. Не улыбайтесь! И это опять связано с поездом. Да не смейтесь же! На этот раз одному из моих дядей ясновидящая запретила ехать на поезде. Поскольку эта поездка была очень важной, то вместо него на поезд села его жена. Итак, тетя садится на место возле окна, которое зарезервировал мой дядя. В какой-то момент она встает, чтобы пойти в вагон-ресторан. Вдруг раздается ужасный грохот. Поезд резко тормозит. И представьте, что в тот момент, когда она покидает свое место, по параллельным путям движется товарный состав, перевозящий стволы деревьев. И тут происходит невообразимое: один деревянный брус отделяется от всей связки и врезается прямо в окно, возле которого сидела тетя.

— Глупости! — смеется Поэт-Криминолог.

— Как это глупости?

— Ваши железнодорожные истории. Кроме того, какое отношение они имеют к нашему делу?

— Они в некотором роде подтверждают то, что говорил Карл Най.

— Но вы же не были свидетелем этих несчастных случаев?

— Потому что они произошли до моего рождения!

— И вы в них верите?

— Верю.

— Тогда мы не будем вас разочаровывать. Но имейте в виду, что тот, кто верит в фатализм, становится его жертвой. Вспомните о смерти юного брата Карла и Юлия. Шпага, воткнутая в могилу.

— Давайте лучше возвратимся к «Урану»! — говорит Следователь. — Итак, Карл Най утверждал, что знает не только дату собственной смерти, но и даты смерти всех членов семьи.

— Он действительно это утверждал.

— Назвал ли он вам конкретную дату? И не совпадали ли все эти даты?

— Понимаю, к чему вы клоните, — говорит Поэт-Криминолог. — Узнав от своих предсказателей даты смерти, Карл Най убедил всех членов семьи поплавать в открытом море. Затем он быстро поднялся на борт, отвязал лестницу и снова прыгнул в воду.

— Это было бы самым заманчивым решением.

— Во всяком случае, самым простым и наименее загадочным. И самым элегантным.

— Но не самым хорошим, — возражает Литературовед. — По моему мнению, все члены семьи желали коллективной смерти и все они должны оставаться под подозрением.

— Когда мы поднялись на борт пустого «Урана», то я вначале подумал, что несчастье произошло в результате коллективной пьянки. Все напились и слишком развеселились…