Серж Арно - Дороги к праотцам

Они встретились на небольшом мостике через речушку, опоясывавшую кладбище.

В темноте трудно было разглядеть стоящего на мосту человека: свет уличных фонарей туда не достигал, на кладбище же не горело ни единого огонька. Да и понятно — к чему зря палить свет для тех, кому он не нужен.

— Колян, ты, что ли? — хрипло спросил пришедший первым и уже порядком продрогший на пронзительном осеннем ветру мужчина.

— Да я, Михалыч.

— Чего поздно? Я уж думал, не придешь. Ну пойдем, что ли?

— Боюсь я, Михалыч. — Голос у второго был молодой, он старался говорить тише, все время оглядываясь назад, туда, где вдалеке светились фонари улицы. — Не могу я идти. Может, ты как-нибудь один, а?

— Ты чего, Колян, с дуба рухнул?

В руке у Михалыча зажегся фонарь, и его свет вырвал из тьмы бледное с ввалившимися, широко открытыми глазами лицо молодого человека. По всему было видно, что он очень напуган, его толстые растрескавшиеся губы нервно вздрагивали.

— Ты что, Колян? Да где ты такие деньги заработаешь?! Не будь козлом. Короче, на лопату, пошли…

Михалыч сунул ему в руку древко лопаты.

Молодой человек свободной от лопаты рукой схватил его за локоть так цепко, что тому стало больно, и, приблизив лицо вплотную к его лицу, зашептал быстро, спеша проговорить все, что хотел, до того как Михалыч перебьет его:

— Слушай, Михалыч, сон я сегодня страшный видел. Вот только, перед тем как на кладбище идти, боюсь я, Михалыч… Страшный сон… Может, ты один, а? Может, один?!

— Да что ты, блин… Да ты, Колян, зря так-то… Ведь делов-то, покойника выкопать… Да я и сам все сделаю.

Жутко вдруг сделалось Михалычу. Что могло испугать старого бомжа, бывшего зека, топтавшего зону по 137-й УК РСФСР за разбой с нанесением тяжких телесных повреждений и отмотавшего срок от звонка до звонка… Уж чего он не повидал там на зоне, чудом уцелел сам… А тут испугался. Чушь какая-то!.. Как электричеством ударило вдруг его от руки молодого человека.

«А ведь прав он — нечисто тут что-то!» Но эту мысль Михалыч тут же подавил в себе и не стал говорить Коляну, что и сам видел сегодня сон… Паршивый сон, черно-белый. Видел он такой черно-белый сон на лесоповале, перед тем как засыпало его бревнами — чуть не издох тогда. И прежде видел, давно, перед самой посадкой…

— Да брось, Колян. Ты, блин, чего? Я же все за тебя сделаю. Ты ж знаешь — я везучий! Один бы пошел, да ведь одному мне с сухой рукой не справиться. Выкопаем его да передадим. Ты, блин, подумай — деньги-то какие!.. — Он снова осветил лицо молодого человека. — Ну, на вот выпей.

Михалыч достал из кармана пальто бутылек со спиртом и, открыв пробку, протянул молодому человеку. Тот произвел два жадных глотка.

— Вот и молодец, — приговаривал Михалыч, беря молодого человека под руку и увлекая через мост на кладбище. — Вот и молодец… Ты ж знаешь — я везучий.

Спирт оказал благоприятное действие. Колян, вяло переставляя ноги и опираясь на лопату, шел под ручку с Михалычем по главной аллее кладбища. С виду выглядели они вполне благопристойно и напоминали подвыпившую парочку любителей погулять с фонариком и лопатами по ночному кладбищу.

Колян что-то тихонько шептал, но Михалыч не вникал в смысл его слов. Он внимательно вглядывался в темноту, стараясь не пропустить аллею, в которую нужно повернуть. Тут в темноте заплутать — пара пустяков. Он освещал фонарем кресты, надгробные памятники, с которых на них глядели лица покойников, как бы даже недоуменно глядели и щурились от света фонаря, мол, чего притащились, шли бы вы домой — не время для посещений…

— Так, сюда поворачиваем, — найдя нужную аллейку, проговорил Михалыч, осветив бюст бородатого мужчины на надгробном памятнике, который запомнил в виде ориентира. — Тихо! — вдруг прошептал он, остановился и потушил фонарик. — Тихо! — повторил он в ухо Коляну, который не успел остановиться по его команде и сделал еще шаг по инерции.

Несколько секунд они стояли в густой кладбищенской тишине, озираясь. Где-то за речушкой взвизгнули шины автомобиля… и снова тишина, только ветер гуляет между деревьями.

— Почудилось, блин, наверное, будто кто-то за нами идет, тихонько так крадется… — прошептал Михалыч в ухо Коляну, — песок только под ногами хрустит… А ты ничего не слыхал?

— Нет, ничего, — прошептал Колян в ответ совершенно трезвым голосом.

Михалыч посветил ему в лицо — товарищ его действительно с виду был трезв.