Габриэль Руа - Счастье по случаю

— Запомни хорошенько все, что я сказала, и главное, смотри, чтобы тебя не надули. И не покупай по бешеным ценам.

Азарьюс вынул записную книжку и сказал, мусоля карандаш:

— Я, конечно, могу все запомнить, но еще лучше записать. Ты говорила — юбка, четыре метра синей саржи, ботинки…

Но Роза-Анна при мысли, что все эти проекты, до сих пор остававшиеся только мечтой, сияющим видением, могут вдруг стать реальностью, превратиться в цифры и в расходы, уже заколебалась, готовая пойти на попятный.

— Нет, саржи не надо… Разве только попадется очень хорошая и по дешевке… Ты сумеешь разобраться?

Вот так в последнюю минуту она старалась передать свой страх Азарьюсу, переложить этот страх на его плечи.

И оба они, сидя рядом у швейной машинки, в кругу света от висячей лампы, не замечали, что Флорентина торопливо переодевается.

Роза-Анна еще раз просмотрела список; она проставила цену возле каждой вещи; затем сложила все цифры и замерла, напуганная общей суммой, но все же полная твердой решимости ничего не вычеркивать.

Вдруг они услышали, что кто-то отворил входную дверь; по их ногам прошла струя холодного воздуха. Роза-Анна удивленно подняла голову.

— Кто это ушел? Флорентина! Куда она так поздно собралась?

На минуту ее лицо омрачилось, но тут же, вновь поглощенная своими планами, она дрожащей рукой протянула список Азарьюсу, стараясь не смотреть на него. И, уже предвидя будущее, прикидывая, какими страданиями будет оплачена позже эта радость, всеми фибрами своего существа чувствуя, что всякая радость усугубляет последующее страдание, она сказала:

— Ступай скорее, пока я не передумала. Очень похоже, муженек, что мы слишком торопимся съесть свой белый хлеб, но, боже милостивый, ведь не каждый день достается нам белый хлеб, так, может, лучше уж попробовать его, пока он есть!

И в тесной квартире, где погрузившимся в сон детям предстояло спокойно проспать до утра в большой кровати их матери, потому что голос труда будет всю ночь аккомпанировать работе Розы-Анны, он снова зазвучал, этот голос, бодрый, неутомимый, — он звучал в глубокой тишине обещанием будущего расцвета, сливаясь с ровным дыханием спящих.

А Роза-Анна, понурив плечи, ссутулившись, мигая усталыми веками, шила для завтрашнего праздника, не позволяя себе даже напевать, чтобы не спугнуть свою радость.

Окна Монреальского металлургического завода на улице Сен-Жак пламенели ярким светом. В мягком воздухе ясной ночи над уснувшим кварталом далеко разносились удары молота, скрип трайлеров, тысячи сталкивающихся друг с другом пронзительных и глухих звуков.

Флорентина на почтительном расстоянии обогнула литейную, окна которой осветили ее ярким светом, когда она проходила мимо. Она не решилась подойти к дверям кузнечного цеха, потому что возле них стоял в будочке вооруженный охранник. Остановившись на противоположной стороне улицы, она устремила взгляд на окна первого этажа. Сквозь почерневшие от сажи рдеющие стекла ей были видны только какие-то неясные тени, но время от времени, когда из разверстой пасти печи вынимали раскаленную докрасна стальную болванку, там внезапно вспыхивал ослепительный свет, на фоне которого сновали отчетливые силуэты. Она сделала несколько шагов в одну сторону, потом в другую, стараясь держаться около стены и боясь, что ее пристальный взгляд привлечет внимание охранника. Через некоторое время она увидела, что из дверей вышел какой-то рабочий в низко надвинутой на лоб кепке и с сумкой для завтрака под мышкой. Она подошла к нему и спросила еле слышно, словно эта картина полночного труда глубоко потрясла ее:

— Скажите, здесь работает господин Левек?

И смутилась еще сильнее оттого, что назвала Жана так официально.

Рабочий внимательно посмотрел на нее из-под козырька кепки, надвинутой до самых бровей.

— Левек? Механик Левек? Да, мадам… мадемуазель… он должен быть сейчас в кузнечном цехе.

И после короткого молчания добавил:

— Хотите, я пойду скажу ему? Если это спешно…

Флорентина отрицательно покачала головой.

— Не надо, я подожду…

Потом, вся покраснев, она отважилась спросить:

— А он еще надолго задержится?

Рабочий пожал плечами.

— Не знаю… последнее время работы все больше…

И, коснувшись козырька кепки, он пошел дальше.

Вскоре из дверей начали группами выходить и другие рабочие, подручные формовщиков и шлифовщики, видимо, недавно поступившие на этот завод, — Флорентина услышала, как они возмущались условиями работы.