Вероника Руа - Знак убийцы

Авторы этих строк считают своим долгом уточнить, что события, описанные в этой книге, изложены честно и беспристрастно. Некоторые из них доказаны и неоспоримы. Другие являются предметом жарких дискуссий. И наконец, иные кажутся превосходящими вымысел; читатель будет вправе усомниться в их истинности.

Читателю-скептику авторы этих строк тем не менее ответят так: они предпочли бы никогда не писать этой книги. Люди, считают, что жестокость, как и знание, имеет границы. Ошибаются. Жестокость границ не имеет.

Пролетев приблизительно 3000 миллиардов километров, миновав Юпитер по меньшей мере на расстоянии 500 000 километров и пройдя без столкновения через Кольца Сатурна, некое небесное тело весом в 13,724 кг вошло в земную атмосферу и закончило свой путь в эту субботу, 27 августа, примерно в 16 часов 51 минуту в саду мадам Орели Лерош, пенсионерки из Сен-Кас-ле-Гилдо, очаровательной бретонской деревушки, притулившейся в двух шагах от скалы.

Мадам Лерош, которая наслаждалась последними летними днями, только что поднялась со своего удобного шезлонга, чтобы глотнуть прохладительного напитка в кухне. Примерно тридцать секунд она доставала лед из пластиковых ячеек. Это спасло ей жизнь. Когда она вышла со стаканом апельсинового сока в руке, то нашла свое кресло пробитым огромным камнем, который лежал в глубине образовавшейся воронки. Этот факт, засвидетельствованный множеством фотографий, стал достоянием местной прессы и неоспорим.

По словам самой мадам Лерош, она сначала подумала, что это чья-то злая шутка. Отметим, однако, что ее домик стоит изолированно, ближайшее жилье находится более чем в четырехстах метрах от него, прохожие появляются крайне редко. И тогда мадам Орели подняла взгляд к небу.

Поняв, что только сейчас произошло, она почувствовала ужасную слабость, и ноги у нее буквально подкосились. Ее кресло было теперь окончательно испорчено, и она решилась присесть на край воронки, минут десять собиралась с мыслями и наконец позвонила в полицию.

Четыре дня спустя взрыв в результате утечки газа разрушил лабораторию пятидесятипятилетнего профессора Хо Ван Ксана, известного астрофизика, автора всемирно известных трудов по датировке Вселенной. Разбор завалов в его кабинете, к сожалению, подтвердил самые печальные предположения: профессор Хо Ван Ксан погиб при взрыве. К счастью, если только можно так сказать в подобном случае, в момент взрыва он находился в лаборатории один и соседние помещения были пусты. Хотя и весьма значительные, разрушения, причиной которой стал взрыв, были просто ничтожны по сравнению с огромной утратой такой знаменитости, как профессор Хо Ван Ксан.

Достаточно пройти по улице Кювье, которая тянется вдоль территории «Мюзеума», Национального музея естественной истории, чтобы увидеть наверху, на третьем этаже старого здания из серого кирпича, зияющие окна и обрушившиеся стены. Чтобы быть совсем точным, говоря об этой трагедии, очень важно вспомнить, что подобного не случалось в «Мюзеуме» с 1921 года.

В дальнейшем окажется, что эта прискорбная смерть взбудоражила не одну душу.

Человек с сумкой на плече, который только что энергичным шагом перешел через Сену, выглядел типичным туристом: майка, бесформенные бермуды, стоптанные теннисные туфли, бейсбольная кепка на лохматой голове. И еще более выдавало в нем туриста его поведение: он все время крутил головой, стараясь не упустить ни одного нюанса в панораме этого лучезарного парижского утра. Мужчина приостановился на мосту, созерцая остров Сите и величественный собор Парижской Богоматери с его поднимающимися в прозрачное небо башнями, залитые солнцем фасады домов, которые петляли вместе с Сеной, мосты, перекинутые с одного берега на другой… всё, насколько видел глаз. Не в силах продолжить свой путь и оторвать взгляд от вида этого города, где сладость жизни кажется запечатленной в камне и где затененные улочки влекут к себе, он вдохнул полной грудью свежий воздух и издал радостный вопль, нечто вроде «Ги-и-ип!», от которого прохожие вздрогнули, а некоторые еще и покрутили пальцем у виска. Профессор Питер Осмонд наслаждался своим возвращением в Париж, тем более радостным, что еще три дня назад он такого себе и вообразить не мог.