Вера Кобец - Сладкая жизнь эпохи застоя - книга рассказов

Треугольник оказался остроугольным. И наиболее острый угол достался, конечно же, точке А, теперь превратившейся в Л, что значит любовница. Угол, который получил М, был тоже не самый комфортабельный. Да и жена, имевшая максимум простора и возможностей, попала в положение, далекое от завидного. Ведь любой простор в треугольнике — простор рвать и метать (или, что, безусловно, не легче, — страдать).

Я думаю, что читателю, и вовсе не обязательно только тому, кто сам оказывался в подобном положении, ясно, что сторона МЛ — как это ни парадоксально — сделалась основанием жизни всего треугольника (тем, что топчут). Жена (вершина Ж) управляла фигурой сверху, а сторона ЖМ была сильно, раза в четыре (или даже четыре с половиной), короче, чем нижняя, то есть МЛ. Все это само собой разумеется, но для удобства тех, кому трудно следить за нашим рассказом, дадим все же рисованный треугольник. Итак, вот он:

Но почему? — спросит кто-нибудь. Почему треугольник выглядит именно так? Почему мы не можем изобразить его, например, следующим образом?

Объясняю. Ваш чертеж неудачен, так как противоречит по крайней мере двум очевидностям. Во-первых, жена, занимающая командный пункт, а в нашем случае речь идет исключительно о такой жене, и факт существования колышка и поводка доказывает это со стопроцентной очевидностью, никак не может уступить верхнюю, а следовательно, доминирующую позицию любовнице, и, во-вторых, сторона МЛ никак не может быть чуть ли не равной МЖ Ведь, кроме всего прочего, это диктуется и бытовыми условиями. Если хотите, попробуйте порисовать разные треугольники, и вы увидите, что данный нами чертеж — единственный, изображающий ситуацию правильно.

Итак, имеется треугольник МЖЛ. Жена почти полностью контролирует происходящее. Пожалуй, она могла бы даже и превратить треугольник в другую фигуру. Как женщина умная, она об этом, конечно, подумала, но не увидела перспективных вариантов. Нетрудно было предугадать, что в существующей ситуации трудоемкая и кропотливая работа по восстановлению утраченного уклада (круг, окольцованный внешней окружностью) не даст желаемых результатов, так как по общим законам превращения геометрических фигур какая-нибудь из точек внешней окружности снова, практически неизбежно, приобретет доминирующее положение и приведет тем самым к воссозданию треугольника. И хотя боль от указанной трансформации в точке Ж будет, скорее всего, слабее, чем в первый раз, а угол Л’ в новом треугольнике окажется, вероятно, меньше, чем был угол Л, все-таки радости это не даст и раздражения и неприятностей не убавит, так как импульсы притяжения между М и новой точкой Л', будут сильнее, чем стали бы к тому времени импульсы между точками М и Л. Кроме того, поскольку создание нового треугольника будет на этот раз не только следствием отсутствия в природе идеальных геометрических фигур, но и прямым результатом ее, жены, прямо скажем, выматывающих усилий, то раздражение в точке Ж приближенной к точке М по сравнению с ситуацией первого треугольника благодаря увеличению отрезка МЛ' (неизбежного при уменьшении угла Л), достигнет степени, близкой к кипению. Графически это будет выглядеть так:

Конечно, перед женой открывался еще один путь: путь вперед. Опустив перпендикулярно свою запрещающую, пресекающую, останавливающую руку и оказавшись тем самым собственно на отрезке МЛ, она естественно и с наименьшей болью для всех участников в кратчайший срок уничтожила бы конструкцию, кажущуюся иногда постороннему взгляду пикантной и привлекательной, но на самом-то деле не дающую удовлетворения ни одной из вовлеченных в нее сторон.

Однако при таком способе действий жена вынуждена была бы добровольно (!) отречься от столь естественного для нее привилегированного положения и превратиться, как показывает чертеж,

в некую точку Ж', обладающую иными, по сравнению с точкой Ж, возможностями и находящуюся — страшно сказать — на равной ноге с мужем, да к тому же еще и в непривычной к нему близости. Допустить это было бы для жены немыслимо, и оставалось одно — терпеть, уповая на то, что и законы точных наук, и законы социологии-психологии, в общем-то, на ее стороне.