Виктор Галданов - Разберёмся по‑семейному

В ФСБ трубку сняли после первого же гудка.

— Где ты был? — ехидно спросил Сияпин. — Если ты еще не слышал, то «господин назначил тебя любимой женой». Теперь ты у нас главным в этой операции. И ты, дорогой начальник, нам всем сейчас очень нужен.

— Нужен я тебе, как триппер на конец. Ты мне можешь объяснить, наконец, что произошло?

— А только то, что Сам пристрастился к твоему виски и чуть не блеванул от коктейля, который ему смешал кто‑то из новеньких. Сразу разорался «А где Валерка? Уж который день не вижу». Ему на тебя и стали аккуратненько стучать, что ты мол в отпуске, ищешь зятя, дело, дескать, скользкое и семейное, а он как заорёт: «Какое, на хер, семейное? Пропал человек, понимаешь, благодаря которому мы на второе место по продаже вооружений вышли, а вы чем занимаетесь? Валерка ищет, грите? Ну и пусть ищет, а вы все ему помогайте». Так что, Валер, мы сейчас все в твоем подчинении, и ежели ты вдруг прикажешь нам всем танцевать на месте, все наше здание заходит ходуном.

Барский помолчал, переваривая новость, потом спросил:

— Ну и чего нового в Датском королевстве?

— Мы перехватили ментовскую рацию. Ваську Игнатова достали. Он, как бы это помягче сказать, не совсем живой.

— Игнатов?..

— Глава институтской службы безопасности, который пас Лифшица и вынюхивал припрятанное добро. Да проснись ты!

— Да, я понял. Ты знаешь где, как и почему?

— На даче Лифшица. Следы ударов тупым орудием по голове. Примерно полдня назад. А вот за что его так сурово, я не знаю. Если хочешь, съезди посмотри сам, то там еще ничего не трогали. Коржанов уже там и обороняется от местных лягавых.

— Обычно я теряюсь на месте преступления, но все равно придется двинуть туда. Постараюсь не путаться у вас под ногами.

— Уж постарайся, — вздохнул Сияпин. — Это не поднимет наш авторитет в твоих глазах, но я все‑таки должен тебе объяснить, что у нас на руках пара горящих дел, и мы не смогли направить сотрудников, чтобы постоянно приглядывать за этим местом.

— Это я знаю. Если бы у вас там кто‑нибудь был, Игнатову не удалось бы забраться туда и закончить там свои дни.

— Это еще не все. Самое интересное в амбаре,

— Я должен догадаться или тебе доставляет удовольствие казнить себя?

— Он просто прелесть, этот фашистский «хорьх». Злорадствуй.

Осматривая тело экс‑лягавого, Барский пришел к выводу, что тот до последнего дрался за свою жизнь. Нос у него был разбит, губы рассечены и четыре зуба выбиты. Пальцы на левой руке были сломаны от удара острым и узким предметом. Причиной смерти была, очевидно, рана на левой стороне головы. Трудно представить, что кто‑либо мог бы выжить, после такого удара. Похожий на мышь судмедэксперт бормотал что‑то о черепно‑мозговой травме. Не обращая на него внимания, Барский повернулся к Коржанову.

— Может, есть что‑нибудь по‑настоящему интересное, вроде заверенного признания?

— Откуда? Мы же все это время только и делали, что стояли вокруг да ковыряли в носу, дожидаясь тебя. Ребята опрашивают окрестных жителей на предмет, кто входил сюда, кто выходил. Необходимая процедура, но в этом случае я не думаю, что им удастся что‑либо найти. Все дачки здесь далеко отстоят от дороги и друг от друга. Поскольку ты у нас главный, то и приказывай, что нам делать.

— Для начала, похороните бедолагу, — проронил Барский. — Да и откуда мне знать, что делать дальше? Я не милиционер.

— Ну вот, кое в чём наши мнения уже совпадают.

— Но он‑то был ментом, — сказал Барский, кивнув в сторону тела. — Он знал то, что ему нужно. Я думаю, он нашел то, что искал. И тут‑то его и достали.

— Можно им сказать, чтобы увозили его?

— Да. Впрочем, подожди минутку.

Барский подошел к телу. Оно лежало почти посередине гостиной. Комната была просторной, как в многих старых сельских домах. Вдоль стен стояло несколько стульев, письменный стол и кушетка. Было невозможно сказать, началась ли схватка прямо в гостиной или только закончилась здесь. В любом случае ее исход сомнений не вызывал. Кровотечение было сильным и Игнатов лежал в красно‑коричневой луже. На нем был серо‑зеленый мятый костюм и белая спортивная рубашка. Было что‑то непотребное в том, как блестела его лысина в лучах послеполуденного солнца.

Внимание Барского привлекли пятна на пиджаке покойного. Он потер их пальцем. Похоже на солидол. Он распахнул пиджак и начал проверять карманы.

— Мы его уже обыскали, — сказал следователь, — его вещи лежат на столе.