Илья Стогов - mASIAfucker

В карманах джинсов я ощутил сразу несколько чужих рук, но я не возражал, потому что заранее спрятал деньги и паспорт под футболку. Слышался звон бьющегося стекла.

Железную решетку, ограждающую перрон, я перелез через верх. Спрыгнул, отряхнул колени, посмотрел, не разорван ли рюкзак, и оказался в руках первого ташкентского милиционера.

Он проорал мне в лицо непонятную узбекскую фразу. Я пожал плечами: не понимаю. Он легонечко ударил меня в живот и велел показать паспорт.

— Русский? Понятно. Листовки есть?

— Листовки?

Он ударил меня в живот посильнее.

— В Зингату захотел? Сейчас организуем! Живо сдал экстремистские листовки!

— Ангелы-хранители! В экстремизме какого рода вы меня подозреваете?

— Ваххабитская рожа!

— Ваххабитская?! Я?!

Немного позже я узнал, что Зингата — это недавно построенная под Ташкентом особая тюрьма для исламских фундаменталистов. Узники там содержатся в особых железных стаканах, не позволяющих разогнуться в полный рост и в считанные месяцы делающих из человека полного инвалида.

Вывод же о том, что я ваххабит, милиционер сделал на основании того, что я был единственным бородатым мужчиной во всей Республике Узбекистан.

— Нет. Вы не поняли. Это не борода. Просто я несколько дней не мог побриться в поезде. Хотите, я наизусть прочитаю «Отче наш»?

Офицер милиции оказался неплохим парнем. Всего за один американский доллар он передумал, перестал считать меня экстремистом и даже пальцем показал дорогу к железнодорожным кассам.

У касс, как и было обещано, стояли люди, каждый из которых сжимал в руках брюки впереди стоящего. Зато до окошка «Справочное» я достоялся за каких-то сорок минут.

— Могу ли я получить у вас справку о наличии билетов?

— Можете. Билетов нет.

— Вы же даже не спросили, куда я хочу уехать.

— А билетов никаких нет.

— Если вы поможете мне уехать сегодня в Москву, я заплачу на сто долларов больше.

Девушка в окошке весело засмеялась.

— В Астрахань? Саратов? Иркутск? В любой город России!

— Поезд, который ходил в Иркутск, снят с маршрута. Вон он гниет.

— А куда от вас ходят поезда?

— От нас поезда ходят в Москву. Один поезд. Тот, на котором приехали вы. Других поездов нет.

— Вообще нет?

— Вообще нет. Никуда. Ни за какие деньги.

— Я заплачу $200.

Девушка продолжала веселиться:

— Следующий! Молодой человек, не задерживайте очередь.

— О'кей. Я заплачу $200, чтобы доехать хотя бы до Казахстана, из которого только что приехал.

Толпа потных узбеков оттерла меня от окошка.

За большими, но грязными окнами вокзала виднелось черное небо Азии.

Я вернулся к перрону, протиснулся через ряды мужчин с ключами от машин в руках и вышел на вокзальную площадь. Она была темная и страшная.

Я был чужим на этой площади, как пахнущий одеколоном и помадой Филипп Киркоров был бы чужим в переполненном городском троллейбусе.

Первым делом я хотел выпить холодной воды. Или не воды, а просто чего-нибудь холодного. У продавцов в ларьках не было холодной воды, холодного сока, холодной «коки», холодной минеральной воды… Холодными в этих краях были разве что ноги покойников в городском морге, да и то вряд ли.

Напротив вокзала стояло пятиэтажное здание с надписью «HOTEL». Я поднялся по ступеням.

— Могу я снять у вас номер на одну ночь?

— Вы откуда?

— В смысле?

— Значит, из России. Жителям России все только за доллары США.

— Вам кажется это логичным?

— Будете платить?

— Сколько?

Женщина назвала астрономическую, совершенно невозможную для такого заведения сумму. Мне некуда было идти. Я согласился заплатить столько, сколько она сказала.

— Давайте ваш паспорт! О! У вас нет регистрации?

— Я только что с поезда.

— Неважно. Без регистрации в ОВИРе никакого номера вы не получите.

— Уже ночь. Где я получу сейчас регистрацию?

— Молодой человек, выйдите из гостиницы.

— Куда?

— Это не мое дело.

— Можно я переночую у вас до утра? В вашей личной комнате? А с утра получу регистрацию?

— Если вы сейчас же не выйдете отсюда вон, я позову милицию.

Я забрал рюкзак, вышел вон, и милиция появилась без всяких призывов. Если звезды на погонах означали то же, что и в России, то на этот раз передо мной стоял молодой майор милиции.

То, что приезжих на улицах грабят милицейские чины столь высокого ранга, было странно. В моей стране майор милиции — это большое звание. По рангу ему положено грабить не меньше, чем целый вещевой рынок за раз.