Мортен Рамсланд - Собачья голова

К вечеру, однако, гости ощутили нехватку спиртного, и Ушастого отправили в «Цирковой вагончик», чтобы пополнить запасы. Поскольку у Аскиля больше не было наличных и поскольку Бьорквиг ни в какую не соглашался выложить даже крону на шнапс, пришлось обойти гостей с кружкой, и теперь, когда Ушастый бежал через вражеский квартал, в карманах его позвякивали монеты. После того случая с папой Нильсом в сарае у него не возникало особых проблем с местными мальчишками, и тут он тоже совершенно спокойно пробежал через весь район и приобрел в «Цирковом вагончике» семь бутылок шнапса — сколько хватило денег. На обратном пути — на сей раз крадучись вдоль стен, так как из-за семи бутылок невозможно было бежать — за одним из заборов он услышал крик. Сначала он не хотел останавливаться, но когда узнал голос Линды, то решил все-таки посмотреть, что там такое. Он подкрался к дырке в заборе и увидел пустырь, где Линда что-то делала в компании с двумя мальчишками. Они заставили ее встать на четвереньки, один из них зажал ее голову между ног, а другой вознамерился ударить ее сзади большим сапогом. В одном из мальчишек Ушастый узнал Рыжую Свинью, второго он, похоже, прежде не видел.

— Нет! — кричала Линда, когда незнакомый мальчишка стащил с нее трусики и стал бить по голой заднице. — Прекратите, — плакала она, безуспешно пытаясь натянуть платье на белую попку.

На мгновение Ушастый окаменел. Потом он тоже закричал: «Прекратите!» Парни обернулись и удивленно уставились на него.

— Что за чертовщина! Кажется, это Ушастый! Что там у тебя? — спросил Рыжая Свинья, показывая на пакеты со шнапсом.

— Ничего, — ответил Ушастый. — Оставьте ее в покое.

— Оставьте в покое, оставьте в покое, — передразнил его Рыжая Свинья и отпустил Линду. — Ты просто завидуешь, — добавил он, направляясь к Ушастому. В руке он сжимал что-то похожее на камень, но когда подошел ближе, то на минуту замешкался, что имело для него роковые последствия. Через минуту Рыжая Свинья уже лежал, скорчившись, на траве, с багровым лицом, его хозяйство звенело, а незнакомый мальчишка оставил Линду и направился к Ушастому. Он был, по меньшей мере, на полторы головы выше и по виду отнюдь не был расположен шутить, когда заявил:

— Да мы тут так, шалим.

— Уходите, — сказал Ушастый, — валите отсюда.

— Послушай, это что, ее младший брат или как? — обратился незнакомец к Рыжей Свинье, который все еще не мог произнести ни слова. — Это что, ее долбаный братишка, охраняющий девственность своей сестры? Как трогательно! — воскликнул он и заржал, однако мгновенно умолк, свалившись рядом с Рыжей Свиньей.

— Давай быстрее! — закричал Ушастый Линде, поскольку та довольно долго натягивала трусы. Когда они оказались по другую сторону забора, он протянул ей один пакет. Они помчались по улицам, волосы их развевались, и остановились они только отбежав на приличное расстояние от вражеского района.

— Вот кретины, — фыркнула Линда и, тяжело дыша, прислонилась к стене. — Как моя косметика?

— Все в порядке, — пробормотал Ушастый, пытаясь стоять на цыпочках, чтобы не казаться совсем маленьким рядом с ней.

— Послушай, — поинтересовалась она, — а что там у тебя в пакетах? — Она уже залезла в пакет, ее лицо осветила широкая улыбка, и она произнесла: — Спасителя, наверное, надо поцеловать?

Вот так Ушастого в возрасте почти тринадцати лет впервые поцеловали. Линда, которой пришлось немного наклониться, засунула язык ему в рот и легонько укусила его нижнюю губу, боль заставила его отшатнуться.

— Ой! Я и забыла, что ты привык только к шару, — сказала она потом, — ну что, попробуем шнапса?

Ушастый проследовал за Линдой в кусты и уселся рядом с ней, чтобы попробовать шнапса. И здесь — вдохновленный Линдой, продолжавшей называть его своим героем, под влиянием шнапса и подгоняемый своими уже почти тринадцатилетними гормонами, он через полчаса спросил ее о том, что уже давно засело у него в мозгу.

— Слушай, — пробормотал он, — это правда, что ты… я хочу спросить… что его берут в рот?

— Что берут? — поинтересовалась Линда.

— Ну, письку, — ответил Ушастый, чувствуя, что все вокруг него закружилось.

— Письку? — повторила она и замолчала. Ушастый слышал, как бьется его сердце. Он пожалел, что задал этот вопрос, и заметил, как нервно подергиваются ее губы… И что теперь, подумал он…

— Так ты этого хочешь? — спросила она через некоторое время. Он понимал, что она тоже пьяна, глаза ее немного косили, она проглотила комок в горле и задумчиво добавила: