Радика Джа - Исповедь гейши

Я никогда не доверяла вертящимся шарикам и ненавижу их до сих пор. Это слепые, бесчувственные и безжалостные твари. Порой они притворяются вашими друзьями, но это лишь очередной трюк. В тот день, когда мне впервые вручили мешочек с серебряными шариками и корзинку для выигрыша, я была уверена, что проиграю. Мне даже не особенно хотелось выиграть. И все же я выиграла. И немало. Не знаю, как у меня это получилось, но из автомата вдруг стали беспрерывно сыпаться шарики. Скоро их было так много, что корзинка переполнилась, и они стали падать на пол. Игроки побросали свои автоматы и сгрудились вокруг. Я почувствовала неловкость, но от меня тут ничего не зависело. Автомат словно вознамерился сделать из меня победительницу. На шум падающих шариков прибежала одна из кореянок. Хлопая в ладоши, она повторяла:

— Вот везучая! Ну и подфартило!

Когда я обменяла шарики на деньги, кореянки были слегка разочарованы, хотя не подали виду, продолжая восхищаться моим везением. Поблагодарив их, я вышла из зала, даже не удосужившись посчитать выигрыш. Возвращаться сюда я не собиралась. После гвалта, царившего в игровом зале, улица, несмотря на обилие баров и ресторанов, показалась мне оазисом мира и спокойствия. Я была счастлива вернуться в реальный мир.

Но в действительности моя радость имела совсем другой источник, хотя тогда я этого не сознавала. Счастливой меня сделало пачинко. Автомат позволил мне выиграть, и на улице я ощутила сладкий вкус победы. Вернувшись домой, я умело скрыла свои эмоции, и ужин прошел как по маслу. Уложив Харуку спать, я вместе с Рю и Акирой уселась перед телевизором, чтобы посмотреть сериал про самураев. В середине фильма, когда главный герой, вынужденный бежать из дома, теряет возлюбленную и становится ронином, во мне вдруг всколыхнулась надежда. У нас с этим парнем похожая судьба. Я влипла в историю, потому что не похожа на других. Меня охватила решимость. Завтра же позвоню в банк и покончу со всеми своими проблемами.

Но на следующий день, когда я осталась одна, моя уверенность быстро испарилась. В конце концов, кто я такая? Всего лишь глупая домохозяйка, не сумевшая обуздать свои неуемные желания и оказавшаяся по уши в долгах. Мне стало стыдно, словно я вывалялась в грязи. К тому же меня мучил страх, что обо всем узнает муж. Он никогда меня не простит. Руки у меня затряслись, и я уронила чашку. Глядя на осколки, валявшиеся на полу, я чувствовала себя гадалкой, прозревающей будущее. Потом я вспомнила о выигранных деньгах и пошла за ними наверх. Они все еще лежали в моем кошельке — пухлая пачка иен. Я пересчитала деньги — 45 тысяч. Не так уж много, но и не мелочь. Я быстро прикинула в уме: нужно 489 327. Если взять из хозяйственных пятьдесят пять тысяч, то можно прямо сейчас отдать банку 100 000. Если не хватит до зарплаты, я попрошу немного у Рю. Такое уже случалось, так что он ничего не заподозрит.

Я собрала осколки и решила, что завтра же пойду в банк.

Но, проснувшись на следующий день, я была настроена уже не столь решительно. В общем, в банк я отправилась только через две недели, когда мрачная подавленность полностью лишила меня сна.

В банке я была только один раз, когда открывала счет. Тогда там работали только мужчины и тот, что занимался мной, был вежлив, обходителен и горел желанием помочь. На этот раз с клиентами общалась толстая девица с испорченными от сладостей зубами. По виду она годилась мне в дочки.

— Извините, что заставила вас ждать, — заученно произнесла она. — Чем могу быть полезна?

Уставившись на ее зубы, я ответила не сразу. Сейчас в Токио стоматологических клиник не меньше, чем салонов красоты, но в те времена все было по-другому. Зубы у всех были хорошие, и впервые мне встретилась японка с гнилыми зубами.

— Чем я могу вам помочь? — повторила она, в то время как я бесцеремонно разглядывала ее.

— Я… я по поводу своего счета, — пробормотала я, быстро опустив глаза.

— Номер счета?

Я, запинаясь, продиктовала номер, и она деловито ввела его в компьютер, посверкивая камешками на отлакированных ногтях. Когда служащая снова повернулась ко мне, тон ее резко изменился.

— У вас превышение кредита, — без всяких оговорок сообщила она. — Что вы намерены делать?

— Да-да. Извините, не заметила, как это произошло, — смущенно оправдывалась я, вжимаясь в кресло.

— Вы пришли, чтобы погасить задолженность?

Ее голос звучал, как храмовый колокол, и я испуганно оглянулась по сторонам. Но все вокруг были заняты своим делом и не обращали внимания на происходящее.