Орхан Кемаль - Мошенник. Муртаза. Семьдесят вторая камера. Рассказы

— Что-то ты призадумался!

Кудрет тряхнул головой и спросил:

— Как обстоят у вас дела с банковскими кредитами?

— С какими кредитами? — не сразу понял Кемаль-ага.

— Как это с какими? Разве во время мотыжения или уборки урожая вам не нужны деньги?

Кемаль-ага рассмеялся:

— Ах, вот ты о чем… Тут, свояк, дело такое: если у власти твоя партия — все прекрасно, как в раю, если не твоя…

— Что тогда?

— Сам понимаешь. Нынче двери всех банков для нашего брата закрыты. Ну, не всех, разумеется. Начисто кредитов нас не лишили, хотя рассчитывать на особую щедрость не приходится. Но ничего — денег не просим ни у друзей, ни у врагов, свои водятся. У тебя, в Анкаре, должно быть, есть связи?

— Это уж совсем другой разговор, — не моргнув глазом соврал Кудрет.

Однако Кемаль-ага остался доволен его ответом и продолжал:

— Словом, кто в оппозиции, тем туго приходится!

— У страха глаза велики! Я хочу сказать, что банковские кредиты — не проблема.

— Даже для тех, кто в оппозиции?

Кудрет поднял на Кемаль-агу твердый взгляд:

— Да, даже для них!

Кудрет, казалось, упрекал его в незнании простых истин, но делал он это корректно — Кемаль-ага не обижался.

«А вдруг завтра он женится на моей родственнице, узнает, что я распоряжаюсь большинством ее земель, и они захотят от меня избавиться?» У Кемаль-аги и своей земли было достаточно, но основной доход он получал с земель свояченицы.

Кемаль-ага теперь уже с опаской поглядывал на бея-эфенди, который сосредоточенно о чем-то думал. Если бы он знал, что все мысли Кудрета заняты свояченицей! Но он этого не знал. А упреки бея-эфенди начинали его раздражать. Каким он был приятным и покладистым поначалу! Смотрел на Кемаля маслеными глазами, произносил медовые речи. А с тех пор, как познакомился с его свояченицей, стал чересчур строгим.

Ход мыслей Кудрета был примерно таким же. Раз луна с ним, он может наступать звездам на хвост. Свояченица в его власти. Пусть она вдова, зато богата и красива, и ничто не может помешать их счастью. Мать его умерла, жена подала на развод, с какой же стати он должен лебезить перед помещиком?

Кудрет встал с постели. Тотчас вскочили на ноги и слуги.

— Вы в туалет, бей-аби? — спросил один из них, беря кувшин с водой.

Но «ревизор» даже не удостоил его ответом.

Слуга все понял и побежал вперед. Окинув всех гордым взглядом, «ревизор» вышел из камеры. У лестницы его окликнул один из беев, сидевших на широкой, как тахта, лавке.

— Бей-эфенди!

Кудрет остановился и нехотя повернул голову.

— Снизойдите, выпейте с нами кофейку!

Польщенный, «ревизор» ответил:

— Охотно. Когда буду возвращаться.

Пригласивший «ревизора» коренастый, плотный мужчина со смуглым лицом, при галстуке служил когда-то в суде секретарем и получил семь с половиной лет за присвоение казенных денег. Товарищи прозвали его Протокольщиком. Он знал уйму скабрезных каламбуров и анекдотов, изредка готовил для приятелей напиток из лимонного одеколона, после чего все тюремные уборные благоухали.

Как только «ревизор» исчез из виду, Протокольщик заметил:

— Сам председатель уголовного суда позавидовал бы такой внешности!

Протокольщик и его друзья — писари и банковские служащие — слыли в тюрьме грамотеями. За небольшую мзду они составляли письма, прошения, кассационные жалобы, а выручку делили между собой. Они интересовались каждым новым заключенным и почти безошибочно определяли, грамотен он или нет. Если же возникали сомнения, терпеливо, изо дня в день наблюдали за новичком, особенно если он был при галстуке, выспрашивали, вынюхивали и в конце концов определяли, соперник он им или нет. Если «галстучник» оказывался грамотным и изъявлял желание сотрудничать с ними, ему предлагали заключить джентльменское соглашение. Соглашения были разные. Долгосрочники, уже просидевшие не один год, были, конечно, в более выгодном положении, чем новички. И если новичку хоть изредка что-то перепадало, он должен был молиться богу и не роптать. А тому, кто роптал, «вправляли мозги». Какой-нибудь бродяга за плату избивал непокорного в тюремном дворе либо пырял его ножом в зад. А ведь известно: никто не трясется так за свою жизнь, как «галстучники». Поэтому «вправлять мозги» приходилось не так уж часто. Обычно новичок довольствуется возможностью посидеть за столом с бывалыми «галстучниками» и досыта наесться. В таких случаях все заканчивалось благополучно.

Однако личность, именуемая Кудретом Янардагом, все еще оставалась для них загадкой. Кто он, обыкновенный мошенник или, как болтают в тюрьме да и в городе, важный чиновник из Анкары? Судя по виду, он скорее чиновник. Сколько величия, сколько высокомерия! И одет с шиком.