Артур Хейли - Перегрузка

Но это опасение и все прочие растворились в порыве сладострастного наслаждения, которое накрыло его, как волна прибоя.

— Тебя мучит совесть, Ним, не так ли?

— Да, — признался Ним. — Жутко мучит.

Прошел час. Они оделись и включили свет. Чуть раньше позвонил Уолли. Он сказал, что они с Мэри уже отправляются к Ардит и останутся у нее на ночь.

— Не переживай, — сказала Ардит, слегка коснувшись его руки, и смущенно улыбнулась. — Ты помог мне даже больше, чем сам думаешь.

Ним инстинктивно почувствовал, что она от него что-то утаивает. Близость, которую они только что испытали, редко бывает в отношениях мужчины и женщины; и, по всей вероятности, этот опыт им еще придется повторить. А если так, всплывает двойная озабоченность: он не только совершил постыдный поступок в день смерти своего верного друга, но и значительно осложнил собственную жизнь, на что никак не рассчитывал.

— Хочу тебе кое-что объяснить, — продолжала Ардит. — Я горячо любила Уолтера. Он был милым, добрым, благородным человеком. Нам всегда было хорошо друг с другом, С ним всегда было интересно общаться. Жизнь без него… у меня это пока даже в голове не укладывается. Но у нас с Уолтером давным-давно не было подлинной близости — может быть, лет шесть-семь. Уолтер просто не мог. Ты ведь знаешь, такое часто случается с мужчинами, кстати, значительно чаще, чем с женщинами.

— Я не желаю этого слышать, — запротестовал Ним.

— Хочешь или не хочешь, но тебе придется меня выслушать. Просто я не хочу, чтобы сегодня ты уехал отсюда с угрызениями совести и в подавленном состоянии. И я скажу тебе, Ним, кое-что еще. То, что сейчас произошло между нами, вовсе не означает твоей вины. Это я тебя соблазнила. Я знала, что произойдет, и желала этого задолго до того, как ты об этом подумал.

«Наверно, это все из-за духов», — подумал Ним. Они подействовали на него, словно возбуждающее средство. Неужели Ардит действительно все так подстроила?

— Когда женщина лишена возможности заниматься сексом дома, — излагала Ардит с внутренней убежденностью, — она либо вынуждена с этим примириться, либо ищет удовлетворения своих потребностей на стороне. Вот я со своей участью смирилась. Пыталась примириться с тем, что у меня было. А был у меня хороший муж, которого я до сих пор любила. Поэтому я не искала никого на стороне. Но от этого жажда физической близости во мне не угасла.

— Ардит, — взмолился Ним, — я тебя умоляю…

— Нет, я почти все сказала. Сегодня… вечером, когда я всего лишилась, мне захотелось секса даже больше, чем когда-либо. Внезапно моя плоть ощутила потребность в том, чего была лишена целых семь лет. А ты оказался рядом, Ним. Ты всегда был мне симпатичен, даже, может быть, чуточку больше. Ты оказался под рукой, когда понадобился мне больше всего. — Она улыбнулась. — Если ты приехал ко мне, чтобы меня утешить, то своей цели ты добился. Все так просто. Не усложняй себе жизнь. И не занимайся самобичеванием.

— Если ты так считаешь, мне будет легче на душе, — со вздохом заметил Ним. Оказалось очень просто покончить с угрызениями совести. Наверное, даже слишком просто.

— Да, я так считаю. А теперь еще раз поцелуй меня и отправляйся домой к Руфи.

Он так и поступил, с облегчением уехав еще до появления Уолли и Мэри.

Возвращаясь на машине домой, Ним размышлял о превратностях своей личной жизни. На этом фоне головоломные проблемы, связанные с его работой в «Голден стейт пауэр энд лайт», казались простыми и куда более предпочтительными. В списке его личных проблем первое место занимала Руфь, вернее, их зашедший в тупик брак, а теперь еще и Ардит. Правда, у него и до того случались романы с другими женщинами, а два романа продолжались и по сей день.

Казалось, такие связи возникали у Нима непроизвольно, как бы помимо его воли. А может, это был просто самообман? Может быть, он сознательно впутывался в эти связи, чтобы затем внушить себе, что все невольно получилось само собой? Так или иначе, сколько он себя помнил, недостатка в сексуальных утехах он никогда не испытывал.

Женившись пятнадцать лет назад на Руфи, он примерно четыре года хранил ей верность. Потом случайно подвернулась возможность заняться сексом на стороне, и он ею воспользовался. Затем последовали иные оказии такого рода — одни всего на одну ночь, другие привязывали его к себе на более продолжительное время, чтобы угаснуть, как звезды с наступлением рассвета. На первых порах Ним считал, что ему удастся скрыть от Руфи свои сексуальные утехи. Этому способствовала специфика его работы, связанная с временными нагрузками, да и с обычными сверхурочными. Может быть, до поры до времени эти хитрости срабатывали. Но вскоре здравый смысл подсказал ему, что Руфь, обладавшая не только тонкой интуицией, но и проницательностью, не может не понимать, что с ним действительно происходит. Самое удивительное было то, что она никогда не возмущалась и, казалось, все принимала как должное. Всякой логике вопреки реакция Руфи, вернее, полное ее отсутствие, лишь раздражала его и продолжала раздражать по сей день. А ведь она не могла не возмутиться, обязана была протестовать, может быть, рыдать от негодования. Даже если бы от этого мало что изменилось, Ним тем не менее задавался вопросом: неужели все его измены не заслуживали бурного эмоционального скандала в семье?