Артур Хейли - Перегрузка

Эти слова вызвали у аудитории взрыв аплодисментов. Они не утихали, и Ним злобно подумал: Лаура использовала свой статус ученого для того, чтобы выступить с далеким от науки эмоциональным обращением. Его возмущение клокотало еще целый час, пока в том же духе продолжались вопросы и ответы. Последующий допрос Лауры Оскаром О’Брайеном нисколько не ослабил, а местами даже усилил впечатление от ее прежних показаний. Когда юрисконсульт «ГСП энд Л» с широкой улыбкой спросил, действительно ли она верит, что мышиные норки и невзрачный дикий цветок, почти сорняк, важнее, чем потребности нескольких миллионов людей в электроэнергии, Лаура ответила более чем резко:

— Осмеять можно все на свете, мистер О’Брайен, причем без особого труда. Это старейший тактический прием, описанный в любом учебнике по адвокатуре. Я уже изложила причины, по которым клуб «Секвойя» выступает за то, чтобы Тунипа оставалась природной заповедной зоной, а позабавившие вас детали — всего лишь две причины из множества других. Что же касается потребностей в электроэнергии, о которых вы говорите, по мнению многих, нам не мешало бы бережнее обращаться с имеющимися ресурсами.

О’Брайен покраснел и ядовито ответил:

— Раз уж вы разбираетесь во всем лучше экспертов, которые исследовали Тунипу и признали ее идеальным местом для строительства, может, у вас есть на примете более подходящий вариант?

— Это уже ваша проблема, не моя, — сдержанно ответила Лаура.

Дейви Бердсонг отказался от проведения перекрестного допроса Лауры Бо, великодушно заявив, что «Энергия и свет для народа» поддерживает точку зрения клуба «Секвойя», столь убедительно изложенную миссис Кармайкл. На следующий день, во время допроса последнего из нескольких свидетелей противной стороны, О’Брайен шепнул сидевшему рядом Ниму:

— Соберись с мыслями. Тебе сейчас снова выступать.

И все-таки Ним чувствовал себя измотанным. Перспектива новых показаний и дополнительного перекрестного допроса еще более усугубила его безрадостное состояние. Он очень плохо спал ночью; ему снилось, что он оказался в комнате, напоминавшей тюремную камеру, без окон и дверей, в которой четыре стены были увешаны автоматическими выключателями. Ним все порывался их включить, чтобы не прерывалась крайне важная подача тока. Но Дейви Бердсонг, Лаура Бо Кармайкл и Родерик Притчетт, окружив его, в шесть рук успевали все выключатели обесточить. Ним порывался прикрикнуть на них, стараясь уговорить не мешать ему, но его голоса не было слышно. В отчаянии он пытался двигаться быстрее, но ноги онемели, словно приклеились к полу. Тогда, чтобы отстранить их шесть рук своими двумя, он попробовал дотянуться до выключателя ногами. Совсем отчаявшись, Ним понял, что проиграл, уступил остальным, и очень скоро произойдет полное отключение. И тогда, весь в поту, он проснулся и уже не смог больше уснуть.

Когда Ним снова уселся в свидетельское кресло, председательствующий член комиссии напомнил, что вызванный свидетель поклялся говорить правду, и только правду. Когда вступительные формальности были закончены, за дело взялся Оскар О’Брайен:

— Мистер Голдман, сколько у вас есть акций компании «Голден стейт пауэр энд лайт»?

— Сто двадцать.

— И какова их рыночная стоимость?

— На сегодняшнее утро — две тысячи сто шестьдесят долларов.

— Таким образом, любое предположение, что вы лично можете сколотить состояние на «Тунипе», является…

— …смехотворным и в то же время оскорбительным, — прервал его Ним. Он лично попросил О’Брайена запротоколировать ответ в надежде, что пресса сообщит об этом, как уже было сделано в связи с брошенным ему Бердсонгом обвинением в извлечении прибыли. Однако Ним сомневался, что это произойдет.

— Согласен! — Казалось, О’Брайен опешил от решительности Нима.

— А теперь давайте вернемся к заявлению о воздействии проекта в Тунипе на окружающую среду. Миссис Кармайкл в своих показаниях утверждала, что…

Ним намеревался показать ошибочность, откровенную предвзятость и неорганичность показаний своих оппонентов, однако, отвечая на вопросы О’Брайена, на особый эффект своего выступления он не рассчитывал.

О’Брайен закончил менее чем за полчаса. Далее слово взяли адвокат комиссии Холиоук и Родерик Притчетт. Оба были достаточно учтивы и кратки и терзать Нима не стали, предоставив эту возможность Бердсонгу. Своим характерным жестом, запустив руку в густую, местами тронутую сединой бороду, он постоял несколько секунд, разглядывая Нима.