Люси Невилл - О, Мексика! Любовь и приключения в Мехико

Октавио встретил меня в дверях. На нем снова были красные шорты и белая футболка.

— Привет, я соскучился, – сказал он.

И сердце у меня екнуло.

— Что-что ты сегодня засиделся, – сказала я, вернувшись в гостиную после того, как сбросила в своей комнате с плеч рюкзак. Было почти три часа ночи.

— Только что пришел с концерта.

И я поняла, что концерт прошел хорошо, судя по тому, как Октавио с усмешкой закружился по комнате под гитару.

Я рухнула на подушку, лежащую на полу, и прислонилась спиной к стене. Я устала с дороги, но все же решила сделать усилие и вместо сна потратить несколько минут на то, чтобы восстановить контакт со своим соседом.

— Как тебе Керетаро?

— Утомительно. Нет, конечно, город хорош. Красивое место, но столько работы – с утра до вечера!

Я не нашла в себе силы рассказать Октавио о смерти моей бабушки. Хотя мы с ним и были друзьями, у меня все еще было ощущение, что мне с ним нужно держаться сдержанно.

— Слушай, можешь оказать мне огромную услугу? – спросил он, направляясь ко мне с парой ножниц. – Я завтра собираюсь к бабушке, в Куэрнаваку, и она опять будет говорить, что у меня слишком длинные волосы.

Я запротестовала:

— Нет уж, извини, тот простой факт, что я женщина, еще не означает, что я умею подстригать волосы.

— Давай, это просто. Только чуть-чуть сзади, спереди я сам могу… Чтобы от плеч было около дюйма и чтобы ровно.

— Может, завтра?

— Нет, я уезжаю рано утром. Ты еще будешь спать.

Он устроился на полу между моих коленей, вытянув длиннющие волосатые ноги на полкомнаты. Не могу сказать, что интимность этой позы меня совсем не волновала, но гораздо больше меня тревожила стоящая передо мной задача. Я принялась за дело осторожно, состригая с кончиков его волос по миллиметру.

— Новая картина? – поинтересовалась я, заметив огромный черно‑белый холст на стене напротив.

— Ага. Нравится? Я купил ее в Оахаке у приятеля‑художника.

Мне она нравилась. Резкими экспрессионистскими мазками была изображена женщина в накидке из звезд, сложившая руки в молитве. Она стояла на перевернутом растущем месяце, который держал в руках ангелочек, и ее тело излучало мерцающий свет. Я сразу узнала этот образ: эта картина была интерпретацией, пожалуй, самого известного мексиканского изображения – Пресвятой Девы Гваделупской.

Этот образ присутствует в Мексике почти повсюду, куды бы вы ни взглянули. С какой бы станции метро вы ни вышли, почти наверняка вы встретите ее снаружи, тихо стоящую внутри стеклянного футляра, украшенного свечами, розами и китайскими фонариками. Проходя мимо нее, большинство пешеходов хоть на мгновение остановятся, чтобы перекреститься. Эдгар однажды рассказал мне, что эти алтари ставятся муниципалитетом так, чтобы удержать людей от бросания мусора в определенных местах. «Возле Девы Марии никто не мусорит», – добавил он.

Ее образ доминирует в изделиях мексиканских ремесленников и в китче и постоянно проникает в мексиканское искусство. Ее чаще всего изображают в психоделически ярких – красных, желтых и бирюзовых – тонах; ее продают на улицах в виде постеров, ювелирных украшений, копий в рамочках, подсвеченных лампочками, или в лавках в виде статуэток из хорошего фарфора.

— Ты же знаешь эту историю, да?

— Э… нет… Но перестань двигать головой.

Октавио взялся рассказывать мне историю мексиканской Богоматери. Все началось с крестьянина по имени Хуан Диего, который в 1531 году отправился пешком из своей деревни в Мехико. Когда он шел через холм Тепейяк, произошла неожиданная вещь: перед ним явилась юная девушка. Она приблизилась к нему, и он увидел, что от нее исходит сияние. Она заговорила с ним на науатле – языке ацтеков – и рассказала, что она – Дева Мария, Богоматерь. Она являлась Хуану Диего четыре раза и на четвертый раз велела построить церковь в свою честь. Так что Хуан Диего отправился в город и разыскал епископа, чтобы рассказать ему о том, что видел. Но епископ-испанец не поверил ему и потребовал доказательств.

Тогда Хуан Диего снова вернулся на тот же холм. И снова ему явилась Пресвятая Дева, и он рассказал ей о требовании епископа. Она велела ему собрать цветы, выросшие на холме, и отнести их епископу. Хуан Диего собрал цветы, и Пресвятая Дева завернула их в его тильму – традиционную индейскую накидку. Когда он вручил их епископу, на ayate ( ткани из волокон кактуса-магуэя), из которой была сшита тильма, проступил образ Пресвятой Девы. Епископ упал на колени. Эти двое мужчин вместе занялись строительством храма.