Олег Журавлев - Соска

— Угу, не можешь. А оно у тебя в рапортах черным по белому. Только прочитать осталось. Давай-ка мне дело. И фотографии тоже.

Полежаев с готовностью пододвинул к Степану папку с надписью «Дело №». Правда, номера никакого у папки не было. Да и корочки были из плохого серого картона с тесемками из шнурков. Самое то, что надо для «эстетики» полежаевского кабинета.

— Ты все еще на бумаге работаешь?

— Ее пока никто не отменял. Ладно, иди сюда.

Полежаев раскрыл ноутбук Toshiba Satellite, который в его доперестроечном кабинете гармонировал разве что с числом в перекидном календаре на стене.

— Вот оно: электронное досье. Дай только пароль введу…

Он отгородился плечом и принялся тыкать в клавиатуру корявым пальцем. По интонации стало ясно, что усатого распирает от гордости по поводу «электронного» досье, да еще и защищенного хитрым паролем.

Степан подсел к экрану компьютера.

— Пароль «Гена52», что ли?

Полежаев в ужасе замер.

— А ты откуда знаешь?

— Так… Я же инопланетянин. С неадекватными способностями.

— Надо заменить, — обиженно пропищал Полежаев. — Вот, смотри, здесь фотки, а здесь остальное.

И, чтобы не мешать бывшему коллеге, покинул помещение, сославшись на отсутствие сигарет.

Степан раскрыл досье с фотографиями. В нем находились две виртуальные папки, названные усатым лаконично: «До» и «После».

Степан кликнул на папку «До» и просмотрел одну за другой все фотографии.

Жертв оказалось двенадцать. Отсканированная крупнозернистая фотобумага. Под каждой из фотографий имелась фамилия: Наташа Дмитриева, Лена Астафьева, Геля Каташвили… Открытый наивный взгляд «Те» девчонки, из прошлого. Степан ответил им улыбкой, и аж комок в горле поднялся. Пошленькая красная помада, смешные челки. Эпоха «до Интернета». Ни сотового телефона, ни «Фабрики звезд», зато чувства яркие, а порывы искренние.

В папке «После» помещались те же Наташи и Лены, вот только от прежних девчонок у них остались разве что имена.

Покрытые волосами девушки были засняты либо в моменты отупелой прострации, глядящие прямо перед собой, либо в моменты буйства. Ни одного прямого взгляда в объектив, а только схваченные фотографом пустые глаза с черными точечками-зрачками.

В моменты буйства контуры были нечеткими: объективу не удавалось зафиксировать эти сгустки разрушительной энергии.

Одна из фотографий была разделена на две части. В левой была запечатлена по-доброму скромная больничная палата с минимумом мебели и медицинских приспособлений. На уголке кровати в робкой позе сидела девушка с длинными распущенными волосами и смотрела куда-то в пол. Степан проследил за ее взглядом. В том месте, куда он падал, ничего не было, даже ножки от тумбочки. Руки девушка сложила на коленях, ее лицо оказалось в тени. Девушка и девушка. Просто сидит. Просто задумалась о возлюбленном… В правой же части была запечатлена та же самая палата, но только после пятиминутного буйства пациентки. Интерьер подвергся разрушению, как будто в помещение залетел тайфун и его там заперли.

Степан некоторое время оцепенело разглядывал снимки, пока не почувствовал приступ тошноты.

— Да уж, Алеша, постарался ты… — пробормотал он.

Пятнадцать лет спустя. Новые жертвы злоумышленника были сняты цифровым фотоаппаратом и не сильно контрастировали «до» и «после». Степан увеличил несколько фрагментов. Бабы, которые попались убийце на крючок, были и вправду не топ-модели: дерзкий туповатый взгляд, пухлые губы, на которые хотелось повесть кожуру от семечек, когда ее там не было, золотые коронки. Подхваченный вирус обезобразил их еще больше, но по большому счету особой жалости не вызывал. «Скорее наоборот, — подумалось Степану, — лучше звериная дикость, чем тупая человеческая спесь».

Затем Степан пробежался по рапортам и без труда обнаружил то, что искал.

Когда Усач вернулся, то застал его играющим в шахматы на скорость в Yahoo.games. Невидимый соперник, который находился где-нибудь за океаном или ближе, в Екатеринбурге, Рязани или соседнем доме, не только успевал ходить, но и поливать Степана грязью на английском в доступном тут же чате.

— Медленный у тебя Интернет, Сергеевич.

— Да? А я не замечал…

— Ну, еще бы ты заметил, будет хуже.

— Это ты потому что проигрываешь? Плохому танцору…

Закончив очередную партию, Степан убрал доску и ткнул пальцем в экран.

— Ты, Сергеевич, не обратил внимания на главное. Или не захотел обращать из врожденной целомудренности. Читай!