Дэвид Галеф - Плоть

— Да входите же, черт подери!

Рука моя кровоточила, перед дверью валялись осколки разбитого стекла. Дверь была не заперта — она просто туго открывалась. Я с хрустом прошел по стеклу в некое подобие прихожей, отделенной от гостиной японской ширмой. На ширме были изображены цапли среди плавающих в воде лилий. Этакий островок покоя. Мне стоило, конечно, рассмотреть цапель более подробно, но кровь из руки капала на линолеум Макса. А я так старался не пораниться, собирая осколки в кабинете. О смешных ситуациях лучше читать, чем переживать их наяву. Впрочем, это касается многих литературных феноменов.

Я огляделся в поисках какого-нибудь ящика с тряпками или чего-нибудь мягкого и гигроскопичного. Я все еще не видел Макса и, понимая, что и он не видит меня, нагнулся и приложил кулак к изнанке мягкого половика. На нем тотчас отпечатались рубиново-красные костяшки моих пальцев. Но кровь немедленно потекла снова. Надо было что-то делать.

— Куда вы, черт возьми, делись? — закричал я. Жужжание эхом отдавалось у меня в голове.

— В холле! Я не могу обернуться, вам придется пройти мимо меня.

Он что, растянул связки? И почему я должен пройти мимо него? Войдя в холл, соединявший гостиную с остальной частью дома, я обнаружил Макса, точнее, его обнаженную спину. Он ехал на велосипеде, поставленном на нечто похожее на перевернутую роликовую тележку из супермаркета. Чем быстрее он крутил педали, тем быстрее вращались ролики, не давая велосипеду сдвинуться вперед ни на дюйм. При этом жужжание и визг становились невыносимыми, велосипед раскачивался из стороны в сторону, а с тела Макса во все стороны летели капли пота. Было такое впечатление, что он изо всех сил хочет доехать до ванной в конце коридора, но никак не может сдвинуться с места.

— Макс!

— Да?!

— Вы скоро закончите?

— Что?

— Я говорю, вы скоро закончите?

— А? Нет, подождите, я через минуту остановлюсь.

Он протянул вниз руку, переключил скорость и стал с еще большей силой нажимать на педали. Я мелкими шагами обошел его — места было маловато — и стал смотреть на него от двери ванной. Его четырехглавые мышцы вздулись от напряжения, они волнами переливались под кожей. Было такое впечатление, что у него вообще нет мягкой плоти. Можно было бы подумать, что он едет по густой липкой грязи, если бы не ролики, вращавшиеся под колесами велосипеда. От скорости ролики сливались, как и все вокруг, даже дребезжание роликов слилось в однотонное жужжание. Макс мог легко ехать со скоростью сорок миль в час в нескольких дюймах от глухой стены. С полминуты он сохранял прежний темп, затем сбавил скорость, переключил монетку и приподнялся в седле, выпрямив спину, — ему стало легче. Прошло еще полминуты, и он перестал крутить педали. Остановившись, велосипед начал крениться, и Макс уперся рукой в стену, чтобы не упасть. Сам он был привязан к велосипеду и не падал только благодаря скорости, с какой нажимал на педали.

Он наклонился и распустил ремни, которыми его ступни были фиксированы к педалям. Черные лайкровые шорты были насквозь пропитаны потом. Дышал он не слишком тяжело, но лицо было багрово-красным. Под роликами была видна изрядная лужа пота.

— Что будет, если вы соскочите с роликов на такой скорости?

В ответ он равнодушно пожал плечами:

— Такое иногда случается. Когда велосипед соскакивает, то он сразу останавливается. Колеса тут же перестают вращаться.

— Почему вы так сильно потеете?

— Я же занимаюсь в помещении. Я не движусь, и поэтому нет ветра. Можете дать мне полотенце? — Он жестом указал на вешалку в ванной.

— Конечно, — ответил я, но потом вспомнил о своей ране. — Нет, пожалуй, нет, я испачкаю его кровью. — Я поднял руку и показал ему костяшки пальцев.

В глазах Макса вспыхнул живой интерес.

— Что случилось?

— Мой кулак проскочил сквозь панель вашей входной двери. Не беспокойтесь, я заплачу за стекло.

— Черт с ним, со стеклом, что у вас с рукой? Подождите, я сейчас достану бинты и марлю. — С этими словами он прошел мимо меня в ванную и открыл аптечку. Он порылся в ней и нашел что хотел: упаковку марлевых салфеток и огромный рулон хирургического бинта.

Среди эластичных бинтов и пузырьков с таблетками я увидел кучу резиновых трубок и старинную опасную бритву с несколькими ремнями. Все было таким мятым, словно все эти трубки и ремни долго грызло какое-то животное. На полу я увидел весьма потрепанные весы.

— Давайте руку, протяните ее над раковиной.