Исабель Альенде - Дочь фортуны

- Я не могу ждать! Должна же я найти Хоакина! Немного денег у меня найдется.

- Чилийские-то реалы? Не очень-то выгодно ими пользоваться.

- А драгоценности, что у меня остались? Что-то же должны стоить эти вещицы…

- Храни их при себе, здесь они практически не ценятся. Нужно поработать, чтобы приобрести самку мула. Мой отец путешествовал из деревни в деревню, леча кого только можно. Дед занимался тем же. И сам могу поступать схожим образом, разве что здесь слишком большие расстояния. Мне нужно животное.

- Самка мула? Одна у нас уже есть: ты. Какой же ты упрямец!

- Да уж не меньше тебя.

Собрали палки, кое-какие доски и попросили одолжить несколько инструментов. Затем наскоро соорудили жилище, используя брезент в качестве крыши, в результате чего получилась всего лишь тщедушная хижинка, готовая вот-вот развалиться от первой же вьюги, хотя, по крайней мере, защищала людей от кратковременных ночных мелких дождей и от неслабых весенних осадков. О познаниях Тао Чьена распространился слух по округе, и вскоре у того появились пациенты-китайцы, которые и подтвердили необычный талант недавно пришедшего к ним «чжун и», чуть позже стали ходить мексиканцы и чилийцы, а последними присоединились и некоторые американцы с европейцами. Услышав, что умения Тао Чьена ничуть не хуже таковых у трех докторов белой расы вместе взятых, а зарабатывает человек гораздо меньше, многие победили в себе отвращение, раннее питаемое к «небожителям», и решили испытать на себе достижения восточной науки. Несколько дней подряд Тао Чьен был настолько занят, что Элизе приходилось ему помогать. Ее очаровывал сам вид нежных рук целителя, умело щупающих пульс на руках и осматривающих ноги пациентов, а также трогающих тела больных, словно лаская последние. Также завораживало и искусство введения игл в загадочные точки человеческого тела, о которых, казалось, знал лишь он один. Сколько же лет этому человеку? Однажды девушка задала ему подобный вопрос, и тот возмущенно ответил, что, если принять во внимание все свои воплощения, можно без сомнения говорить о возрасте где-то в семь или восемь тысяч лет. На глазок Элиза дала бы юноше лет тридцать, хотя, порой, видя, как тот смеется, он казался гораздо моложе самой девушки. Тем не менее, стоило лишь склониться над очередным больным, полностью сосредоточенным, как черты лица мужчины тут же приобретали древность черепахи, и именно в такие моменты оказывалось проще простого поверить, что за плечами уже был довольно весомый груз прожитых веков. Восхищенная, она не переставала наблюдать за доктором. Тем временем молодой человек исследовал налитую в стакан мочу своих пациентов, и по запаху и цвету последней вполне был способен определить скрытые недомогания. Также вызывал к себе интерес, когда изучал зрачки с помощью увеличительной линзы, чтобы впоследствии прийти к заключению, чего же именно не хватало либо находилось в избытке в организме конкретного человека. Иногда ограничивался тем, что клал свои руки на живот или на голову больного, закрывал глаза и представлял себя самого вошедшим в длительное сновидение.

- Что ты делал? – по окончании осмотра того или иного человека спрашивала его Элиза.

- Я всего лишь чувствовал боль пациента и передавал тому энергию. Отрицательная энергия вызывает страдания и болезни, позитивная же способна вылечивать.

- А положительная энергия, какая она, Тао?

- Она словно любовь: горячая и светлая.

Вытаскивать пули и залечивать ножевые ранения – вот в чем заключалась повседневная работа доктора. Со временем и у Элизы пропал испытываемый к виду крови ужас, более того, научилась зашивать человеческую плоть с таким же спокойствием, с каким прежде вышивала простыни для своего приданого. Практика в качестве хирурга рядом с англичанином Эбанисером Хоббсом на деле для Тао Чьена оказалась очень и очень полезной. На той зараженной ядовитыми змеями земле не хватало такого действия, как проколы, поэтому плечи многих его товарищей лишь синели и опухали. Зараженная вода только способствовала широкому распространению эпидемии холеры, средства от которой никто пока не знал, а также других заболеваний с тревожными симптомами, хотя и не всегда роковыми. Получал Тао Чьен совсем немного, но постоянно авансом, потому что когда вылечил некоего испуганного человека, тот заплатил без лишних слов, хотя и мог бы поторговаться о сбавлении цены. По окончании работы целитель мысленно представил своего умудренного опытом покойного наставника с выражением упрека на лице, но, впрочем, подобное видение все-таки постарался отогнать. «В данных обстоятельствах я просто не могу позволить себе роскошь быть благородным человеком, учитель», - проговорил он сквозь зубы. В его заработок не входила анестезия, а тому, кто желал успокоения с помощью лекарств или золотых игл, приходилось платить сверх установленной цены. Всем оказывал свои услуги за исключением, пожалуй, воров, которым после разумного внушения все-таки приходилось терпеть розги либо последним отрезали уши: шахтеры хвалились своей справедливостью, вершить которую им никто не мешал, а также никто не собирался оплачивать тюрьму и тем более ее охранять.