Исабель Альенде - Дочь фортуны

Старик-учитель был человеком невозмутимым, с совершенно бесхитростным, напоминавшем луну, лицом, медленным голосом, костлявыми и очень чувствительными руками – наилучшим средством в его ремесле. Первое, что он сделал по отношению к своему слуге, - дал юноше имя. Справился по астрологическим и содержащим пророчества книгам, чтобы, наконец, выяснить подходящее для мальчика имя: Тао. Слово это имело далеко не одно значение, среди которых были, например, путь, направление, смысл и взаимопонимание, но особенный акцент ставился на путешествие длиною в жизнь.

- Тебя зовут Тао Чьен. Это имя укажет тебе дорогу в медицину. Твое предназначение будет облегчать чужую боль и постигать житейскую мудрость. Будешь «чжун и», как и я сам.

Тао Чьен… Молодой подмастерье с благодарностью получил свое новое имя. Поцеловал руки своего наставника и улыбнулся – впервые с тех пор, как покинул домашний очаг. Порыв радости, что прежде заставлял его танцевать в свое удовольствие без всякой на то видимой причины, вновь побудил сердце трепетать в груди, а улыбка не сходила с лица целую неделю. Ходил по дому вприпрыжку, смакуя с наслаждением собственное имя, точно карамельку за щекой, повторяя слово вслух и в мечтах до тех пор, пока оно полностью не соотнеслось с его личностью. Учитель, последователь Конфуция в практической части и приверженец Будды в вопросах идеологии, учил мальчика довольно строго, и в то же время проявляя наибольшую мягкость и дисциплину в поведении, чтобы из него получился неплохой доктор.

- Если мне удастся обучить тебя всему тому, к чему стремлюсь сам, то однажды ты станешь настоящим просвещенным человеком, - сказал ему учитель.

Утверждал, что обряды и церемонии столь же необходимы, как и нормы хорошего воспитания и уважение к высокопоставленным лицам. Говорил, что познанию без мудрости невелика цена, а мудрость не приходит без одухотворенности, тогда как истинная одухотворенность всегда и непременно включает в себя помощь остальным и окружающим человека людям. Так как подобное объяснялось юноше неоднократно, получается, что суть порядочного врача состоит в способности быть милосердным и в постоянном руководстве чувством этики, без чего священное искусство ставить пациентов на ноги становится элементарным шарлатанством. Учителю симпатизировала добродушная улыбка своего подмастерья.

- Ты заслуженно и честно прошел часть пути к мудрости, Тао. Мудрец – вечно веселый человек, - утверждал мастер.

Целый год Тао Чьен вставал на рассвете, как и любой другой студент, чтобы посвятить час медитации, песнопениям и молитвам. Рассчитывал лишь на день отдыха, чтобы отпраздновать Новый год, ведь, в основном, его единственные занятия составляла работа и учеба. Прежде всего, нужно было овладеть в совершенстве китайской письменностью, считающейся официальным средством общения на этой огромной, состоящей из множества деревень, причем каждая со своим языком, территории. Его учитель оставался непреклонным в том, что касалось красоты и правильности каллиграфии, ведь это, в основном, и отличало утонченного человека от любого мошенника. Также настаивал на развитии в Тао Чьене художественной впечатлительности, которая, по мнению учителя, была свойственно существу наивысшего уровня. Как и все цивилизованные китайцы, мужчина ощущал в себе безудержное пренебрежение к войне, и, напротив, более склонялся к таким видам искусства, как музыка, живопись и литература. В свою очередь Тао Чьен научился ценить изящное кружево, созданное из перламутровой нити в виде капель росы, особенно поблескивающих при свете утренней зари, и выражать свое наслаждение, выплескивая на бумагу вдохновленные, написанные изящным каллиграфическим почерком, стихотворения. По разумению наставника, единственное, что могло быть хуже сочинения самой поэзии, - сочинение плохой поэзии. В этом доме мальчик помогал на частых собраниях, на которых приглашенные, побуждаемые мгновенным вдохновением, творили свои стихотворения и восхищались садом, пока сам он подавал чай и, изумленный, вслушивался в происходящее. Можно было обрести бессмертие, написав книгу, а особенно книгу стихотворений, - сказал учитель, который сам уже написал несколько. К деревенским практическим познаниям, что приобрел Тао Чьен, наблюдая своего отца за работой, добавился и впечатляющий объем теории по китайской медицине, идущей из глубины веков. Молодой человек узнал, что в человеческом теле присутствуют пять составляющих – дерево, огонь, земля, металл и вода, каждая из которых символизирует пять планет, пять атмосферных состояний, пять цветов и пять нот. Посредством надлежащего использования лекарственных растений, иглоукалывания и лечебных банок, порядочный врач мог предотвратить и вылечить различные болезни. Также тот обладал способностью управлять мужской, активной и легкой, энергией и энергией женской, пассивной и темной – «инь» и «ян». Тем не менее, задача этого искусства была не только устранять заболевания, но и поддерживать гармонию в целом. «Ты должен выбрать свою систему питания, определить направление кровати и проводить занятия медитацией согласно времени года и направлению ветра. Так ты никогда не утратишь связь с вселенной», - советовал ему учитель.