Олег Коряков - Дорога без привалов

Тут оказался Иван Андреевич.

— А что особенного? — сказал он и поведал молодым ребятам, как тридцать лет назад на этом самом месте он… удил рыбу. Ведь не было еще никакого НТМК, рос здесь лес и текла речка.

Молодежь только головами качала.

Ну пришлось тогда — попросили ребята — коснуться своей биографии. Рассказал им, как морозным декабрем 1932 года приехал он из своей деревни в этот ныне славный город. Недоверчиво усмехалась молодежь, когда Иван Андреевич расписывал, как жили они, сразу двести человек, в одной барачной комнате, как после работы строили себе квартиры, как, воздвигая первую домну, дорогу-лежневку мостили хворостом. Под стать были и транспорт и инструмент.

— Грабарка — это двуколка такая, — пояснял Иван Андреевич, — главный был у нас транспорт. Считалось, мощный. Вроде бы как нынешний самосвал. А обычный транспорт — тачки. Заплечная «коза» для кирпичей, лопата да топор — это, значит, была наша передовая техника. И что вы скажете? Построили ведь все, что надо было для начала!

— Чудеса! — сказала какая-то девушка в комбинезоне.

— Да, трудненькое было у вас прорабство, товарищ Макаров, — не то с сочувствием, не то с подковыркой вставил востроглазый парень в берете.

— А у меня, друг, никакого тогда прорабства не было. Работал я плотником, землекопом, бетонщиком. Это уж потом в начальство выбился: сменным десятником стал, — улыбнулся Иван Андреевич.

Вокруг них победно рокотали моторы могучих и столь привычных глазу сегодняшнего строителя машин. Исправно ворочались десятки самоходных и башенных кранов. В землю вгрызалось множество экскаваторов, упрямо урчали тракторы и бульдозеры, всюду сновали грузовики. Наверное, и впрямь нелегко молодым было представить, как это только тридцать лет назад существовало такое: вместо крана — «коза», вместо грузовика — тачка!

— Чудеса! — повторила девушка удивленно.

— А действительно, чудеса, — откликнулся Иван Андреевич. — Вам-то это не очень понятно, а ведь шагаем мы просто как в сказке, семимильными шагами. Высоту за высотой берем и… не удивляемся. А? — Должно быть, он сам поразился этому. — Удивляться надо, мои дорогие, удивляться.

— А чего тут удивляться? — пожал плечами востроглазый.

Неожиданно и для себя, и для ребят Иван Андреевич сразу же согласился с ним:

— Тоже верно. Нечего тут удивляться. Как говорится, закон нашей жизни.

Еще до приезда на стройку я слышал о Макарове, что он «без пяти минут миллионер». Потом в штабе комплекса, в парткоме, в техническом отделе треста Тагил-строй, в управлении Металлургстроя — в разных местах и разные люди — поведали мне о Макаровском миллионе.

Мысль о нем родилась у коммуниста-прораба после того, как был утвержден семилетний план развития хозяйства страны. Работы, трудной и радостной, намечался непочатый край. «Будет, будет что строить, — размышлял Иван Андреевич, — мы с коллективом, ах каких дел наворочаем! Но лично я что могу сделать? Ну, прорабствовать там или еще что — это моя должность, обязанность. А сверх того?»

Так или примерно так рассуждал Макаров и наконец объявил о своем личном обязательстве: за годы семилетки внести в фонд строительства коммунизма миллион рублей экономии, полученной от его, Макарова, рационализаторских предложений.

Не шутка — миллион (по-нынешнему сто тысяч) рублей!.. Как он, человек без технического образования, мог решиться на эту огромную сумму, на что рассчитывал? Ну, конечно, на опыт, на природную свою смекалку. А главное — очень уж большим, поистине «миллионным» было у него желание подсобить родному народу в столь великом и светлом деле.

В нем всегда жило чувство советского хозяина. И, естественно, прежде всего это требовательное и широкое чувство проявлялось на работе. Оно не сводилось только к тому, чтобы заметить и устранить какие-то явные неполадки. Постоянно и, пожалуй, привычно думал он о том, нельзя ли это, другое, третье сделать получше. Может быть, и нельзя, а подумать стоит. И он думал. Из этого чувства хозяина и родился в нем рационализатор.

Предложения у Макарова возникали быстрые и чаще всего неожиданно простые. Впрочем, простота ведь представляется таковой лишь после того, как дело исполнено или хотя бы придумано. Куда как простая штука колесо, а вот поди-ка…

Инженеры, знающие и опытные, думали над проектами, прикидывали так и этак, рассчитывали, колдуя над справочниками и чертежами, — и вот их проект, пройдя десятки инстанций, дошел до производителя работ Ивана Андреевича Макарова. А у него — упорная, никогда его не покидающая мысль, которую он направляет на все, что предстоит сделать, — как быстрее, как выгоднее, как лучше?