Алексей Оутерицкий - Немцы в городе

«Прощай, уже вдали встает заря и день приходит в города; прощай, под белым небом января мы расстаемся навсегда», – пел Лещенко.

Кадровик поставил стул, присел, и несколько секунд смотрел на меня, словно что-то вспоминая.

– Насчет аванса, – на всякий случай сказал я.

– Я помню…

Он опять замолчал и около полуминуты сидел, тяжело дыша, а потом я сказал:

– Так может, вы скажете в бухгалтерии, чтобы они…

– Жарко, – сказал кадровик, – открою-ка я форточку.

Он поднялся, развернулся к окну, и я увидел, что его штаны и сзади слегка разошлись по шву. И опять я ничего ему не сказал.

Кадровик вернулся на место и аккуратно поправил почему-то разлетевшиеся по столу бумаги.

– Ладно, – наконец сказал он, – я позвоню в бухгалтерию, попрошу, чтобы они насчитали вам за отработанные дни. Но гарантии никакой. Они не обязаны это делать.

– Спасибо, – сказал я.

– И еще. Если они и пойдут вам навстречу, то сегодня все равно не получится. Самое раннее – завтра. А вероятней всего, в день зарплаты. Как раз на этой неделе всем будут выдавать.

– Спасибо, – повторил я. Потом поднялся и пошел к выходу.

А обернувшись, чтобы попрощаться, заметил, что пол кабинета измазан кровью. Это как-то сбило меня с толку и я вышел молча.

На лестнице, на скамеечке, до сих пор сидели девицы из технического кабинета. Это обрадовало меня, потому что хотелось еще хоть немного поглазеть на ту черненькую. За те десять минут, что я провел в кабинете их начальника, девчонки изрядно надымили. Увидев меня, они замолчали. Мне показалось, что выглядели они растерянно.

Проходя мимо них, я традиционно покосился на ноги черненькой, а она традиционно это засекла и изобразила недовольство. Внезапно я рассмотрел, что под ногами девиц валяются пряди выдранных черных волос, а у моей красотки здорово распухло вокруг правого глаза. Потом поднял взгляд и обнаружил, что левую щеку блондинки пересекают четыре параллельных кровоточащих царапины, словно ей только что заехали по лицу ногтями.

Спустившись по лестнице, я не удержался, поднял голову и напоследок посмотрел на девиц снизу вверх. Они синхронно отвернулись…

– Эй, парень!

Я оглянулся и увидел полноватую женщину лет сорока, в светлом платье до колен. Ее лицо было испуганным, а смотрела она, похоже, куда-то в район моего живота.

Я остановился, развернулся к ней, и несколько секунд стоял молча, ожидая продолжения.

– Тебя что, порезали?

Я опустил глаза и обнаружил на левом боку куртки красное пятно. Чуть повыше талии оказалась прорезь, из которой сочилась кровь. Она уже успела пропитать штанину, а я только сейчас почувствовал, что мое левое бедро мокрое до самого колена. Я потрогал куртку пальцами, они окрасились красным, а потом зачем-то поднес их к лицу, словно был безнадежно близоруким.

– Да нет, вроде, – неуверенно сказал я.

– Как нет? – Женщина приблизилась и я увидел, что ее лицо белое как мел. – Посмотри, вон…

Я посмотрел и увидел, что дорогу от меня до крыльца здания отдела кадров густо усеивают красные капли, местами даже образуя целые потеки.

– Да ничего, – сказал я.

– К-как… ничего…

Я увидел, что женщине стало уже по-настоящему дурно, и испугался, что сейчас она брякнется прямо передо мной на асфальт, а я всегда в подобных случаях терялся, не зная, что делать.

– Может, вам вызвать «скорую»? – предложил я и огляделся. Конечно, на этой чертовой улице как всегда оказалось пустынно, и свалить заботу об этой дамочке было не на кого. Угораздило же ее сюда забрести. Я стал думать, откуда в случае чего можно позвонить, и успокоился, вспомнив, что внутри проходной на стене висят сразу три телефона. Пробежать двадцать метров, и все. А еще лучше подключить к этому делу тетку-вахтершу, а самому улизнуть в цех.

– М-мне?

Я посмотрел на ее выгнувшиеся в каком-то нездоровом удивлении брови и неуверенно пожал плечами.

– Извините, мне на работу надо, – пробормотал я…

Вырулив к ремонтно-механическому, я еще издалека увидел столпотворение возле ворот в угловой зал. Точнее, в том-то и дело, что самих ворот как раз не было. Наши возбужденно размахивали руками и матерились, периодически оглядываясь на стоящий метрах в тридцати зелено-серый автопогрузчик.

– Что случилось? – зачем-то спросил я, словно что-то тут могло быть непонятным.

Викентьич посмотрел на меня как на идиота и ничего не ответил, просто сплюнул.

– Как я понимаю, точить прутки мне сегодня больше не надо, – сказал я.