Александр Кудрявцев - Я в Лиссабоне. Не одна[сборник]

…В голове у меня раздались слышные только мне аплодисменты… Я замолчал и, раздувая ноздри, постоял немного молча, впечатленный собой.

— Ну, как? — спросил я.

Я был ужасно собой доволен. Первое стихотворение в прозе да пять лет Молчания! Я уже даже представлял себе эти строки в своей автобиографии: «Первое стихотворение в прозе за Пять Лет Молчания… Имярек, прошедший сквозь горнило страданий…» Но Наташа сказала только:

А-а-а-а…

Причем, с весьма отсутствующим видом, который она в последнее время стала принимать все чаще.

— Что «а»? — спросил я.

— А, ну да, да, — сказала она.

— Что да-да?! — зло спросил я.

— Ну, неплохо, — сказала она виновато.

Потом глянула почему-то себе на руки и сказала осторожно:

— Милый, а может, не одни только, по твоему выражению, «молдаване ебучие» виноваты в том, что ты сидишь дома и ничего не делаешь?

— Они выкинули меня с работы! — гордо сказал я.

— Их газеты разорились, причем все, — сказала она.

— То есть они и СЕБЯ выкинули с работы, — сказала она.

— А ты уже пятый год ничего не делаешь, — напомнила она.

— Так, может, пора чем-нибудь заняться? — спросила она.

— Брось, — сказал я, — эти молдаване ебучие перекрыли нам, русским, кислород, дохнуть нечем. Где найти рабо…

— У меня знакомый еврей открыл магазин, — сказала она, — и ему нужны экспедиторы. — Альбац его фамилия, — сказала она.

— Я?! — спросил я. — Экспедитор?! — сказал я.

— Все равно не получится, — сказал я, — обязательно эти молдаване ебу…

— Как же ты узнаешь, перекрыли они тебе кислород или нет, если ты даже НЕ ПРОБУЕШЬ? — спросила она.

Я отмахнулся и спросил:

— Так тебе понравились мои стихи?

В магазин все-таки пришлось устроиться. Наташа стала нервничать и намекать на возможный уход. Это огорчало и пугало: мужчина в моем возрасте и положении не сразу бы нашел себе замену этой бесплатной машинке для секса. А регулярный секс значил для меня очень много. Само собой, секс чаще всего бывает ТОЛЬ-

КО у женатых. Все разглагольствования на эту тему холостяков просто треп. Снять бабу, потратить на нее деньги и время, отвести куда-то и оприходовать — если кто-то станет говорить вам, что проделывает такое КАЖДЫЙ день, то это — гнусная ложь. Это элементарно затратно и трудно. Женатый же имеет секс каждый день. Я хотел и утром, и вечером. Правда, по утрам теперь пришлось отменить. Ведь я стал рано уходить на работу. Работенка попалась не пыльная, но была в ней одна проблема.

Там действительно нужно было работать.

А это меня всегда отвлекало от действительно важного. Наблюдения жизни! Так что на третью неделю я, вроде случайно, уронил ящик с бутылками, полаялся с боссом и швырнул ему в лицо свою рабочую кепку — ну вроде как заявление, — после чего ушел. Не спеша прогулялся по центру города, стараясь не заходить на центральную площадь — там постоянно шли какие-то митинги, а я проявлял гражданскую пассивность (попросту трусил), — и побрел домой.

У ворот Васяни-Обрубка не было. «Значит, уполз на кладбище», — подумал я. Открыл ворота и зашел в дом, придумывая, что сказать вечером Наташе, когда она вернется. Но так ничего и не придумал, потому что она была дома. Сидела на какой-то подушке и скакала вверх-вниз.

— Дрочим, старушка? — сказал я взбудораженно и начал было расстегиваться.

Но она так побледнела, что пришлось мне присмотреться к тому, на чем она скакала. И был это, чтоб ее, Васяня-Обрубок.

— Боже, — сказал я, глядя туда, где они сцепились, как завороженный.

— Милый, я должна все объяснить, — сказала она.

— Все и так понятно, — сказал я.

Со стороны это напоминало огромный сук.

— Как, черт возьми, ты в себя это взяла? — спросил я.

— Почему он, блядь, не реагирует?! — сказал я.

— Мы растягиваемся, милый, — ответила она на первый вопрос.

— Я налила ему из чекушки, — ответила она на второй вопрос.

Я покачал головой.

— Почему ты не на работе? — спросила она.

— Я уволился, — горько сказал я.

— Молдаване… — кивнула она понимающе.

— Типа того, — сказал я и крикнул: — Слезешь ты или нет?! Она покряхтела и жалобно сказала:

— Милый, мне кажется, нас заклинило…

Дальше начался настоящий ад.

Пока Наташа пыталась соскочить с огромного хера Васяни-Обрубка, я вызывал «скорую». От ерзания моей молодой супруги в члене Васи что-то щелкнуло, раздулось, и он стал ЕЩЕ больше. От этого Наташа стала кончать. С криками, матерной руганью и воплями о помощи. Я от этого нервничал еще сильнее, «скорая» ехала, конечно же, медленно, так что за те три часа, что мы ждали врачей, бедняжка едва не умерла. Я о Наташе, конечно. Васи-лий-Обрубок валялся в отключке… А когда приехали врачи, нам, конечно же, не помогли. Парочку загрузили на носилки и под хохот соседей потащили в машину. Наташа все еще кончала.