Андрей Блинов - Никогда без любви

Иван Чарушин, как всегда, бьет меня ладонью по спине, дружески подмигивает. Сообщает доверительно:

— У нас второе место по цеху. Нажимаем, только держись!

Мне приятно включить свой станок. Я минуту прислушиваюсь к гудению мотора и почему-то вспоминаю теткину деревню. Что-то общее есть между этим мягким гудением и трогательным запахом яблок. И вдруг какая-то теплая волна захлестывает меня всего.

Я — дома! Здесь мой дом!

Опять я езжу на знакомых автобусах двести третьего маршрута, почему-то избегая лишь машину, на которой когда-то работала Лиля Буданова. Разве только тогда, когда я боюсь опоздать на завод, я не пропускаю этот сверкающий стеклом, алюминием и краской автобус.

Лилю я стал уже забывать, как вдруг встретился с ней.

...Снова весна. Снова блестит влажный асфальт, и из-под колес автобуса искрами разлетается солнце.

Я выхожу с завода вместе с Костей. Мой автобус подходит раньше. Я машу Косте рукой:

— До завтра! Привет!

— Привет!

Мы не знаем, что встретимся еще сегодня.

Свободных мест нет. Я протискиваюсь вперед и, ухватившись рукой за поручень, что называется, повисаю.

— А, приятель! — вдруг слышу я.

Оглядываюсь. Парень в серой кепке обрадованно тянет мне руку. Я вспоминаю: это тот самый паренек, с которым мы год назад высадили из автобуса ушастика.

— Здорово!

— Здорово!

— Ты разве здесь работаешь, в нашем районе?

— Да.

— Смотри-ка! — удивляюсь я. — Как жизнь? В дружину не вступил?

— Вступил. — И он показывает на восьмиугольный значок дружинника.

— И я! Живешь где?

— На Бутырском.

— А я недалеко от Савеловского.

— Соседи!

Едем, рассказывая друг другу о заводских делах, о расценках и разрядах, о клубе и дружине. Не один раз я намереваюсь спросить его о Лиле, но сдерживаю себя: откуда ему знать — ездит, как и я, только и всего.

Проезжаем центр. Парень торопится пролезть вперед.

— Куда же ты? — спрашиваю.

— Жена должна тут меня ждать, — смущается он.

— Женат?

— Женился.

— Да, дела! Бывает же...

— Бывает...

Он поспешно выскакивает. И тотчас, как только выходит последний пассажир, в дверях появляется Лиля. Я сразу узнаю ее. Она в том же так знакомом мне малиновом берете на пышных с рыжинкой волосах. За ней входит паренек в серой кепке. В руках он держит сверток. «Ребенок», — догадываюсь я. Не сразу приходит в голову догадка, что Лиля — жена паренька. Но я понимаю это раньше, чем она садится и берет ребенка.

Где-то в недосягаемой дали улыбается, расплываясь и теряя очертания, лицо паренька. Он что-то говорит. Я понимаю лишь часть его слов:

— Помнишь ушастика? Как говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло... Тогда мы и познакомились.

Я молчу. Я гляжу на Лилю.

Не знаю, как чувствует себя человек, у которого болят зубы. Сейчас я чувствую себя так, как будто зубы у меня заболели все разом.

Я смотрю на парня. Думаю тяжело: «Женился, будто взятку с нее взял». Я гляжу на подбородок парня с тупой ненавистью. Если ударю, парень упадет. Он может упасть на Лилю, на ребенка. «Кто же виноват? Я или он?»

Я вижу, как Лиля улыбается ему. Застенчиво и преданно. Она любит его.

Я встаю.

— Пока!

— Но ведь далеко до Савеловского!

— Мне надо здесь. Счастливо!

Я гляжу на Лилю. Мне кажется, что она узнает меня.

За моей спиной с треском захлопывается дверь, разделив нас. У меня такое ощущение, будто автобус стоит на месте, а тротуар вместе со мной плывет в обратную сторону.

Выслушав мой бессвязный рассказ, Костя говорит:

— Бывает. Пройдет. У меня проходило.

— Но у тебя было не так...

— У каждого бывает по-своему. Проходит.

— И с певичкой у тебя пройдет?

— Не зови ее певичкой, — морщится Костя. — Она актриса. С ней серьезно.

— Ну и у меня серьезно.

Костя присвистывает.

— Ты же пацан, Витька. Пройдет, вот увидишь. И придет. Придет еще настоящее. Я верю в тебя. Ты без любви не будешь.

Потом он делается озабоченным:

— Ну и скрытный же ты, черт! Столько времени темнил. Я бы тебя с ней сто раз познакомил. И на коньках бы катались вместе.

— Может быть, катались бы, — соглашаюсь я.

Но представить, что я рассказываю Косте обо всем этом до сегодняшней встречи в автобусе, я не могу. Не мог я ему раньше рассказать!

— Может, сходим вместе поужинаем?

— Нет, Костя...

— Тогда в Сокольники, на искусственный лед?

— Нет.

— А в цирк? Ты давно там не был?

— Давно.

— Пойдем?

— Пойдем...

...Непросохший двор. Резкий запах грязных опилок, В дверях кто-то стоит спиной к нам. Оборачивается. Старик, тот, что скребет да подметает тут.